Рассмеялся негромко, так как от поляны, где Яковенко жег костер, было не слишком далеко. Отблески пламени иной раз долетали до места, где стояли братья и Родионов.
Влад сорвал с Егора шарф и принялся стягивать ему руки за спиной. Когда он его разворачивал, Родионов наконец увидел Эдика и такой же тупорылый пистолет-автомат, который тот держал в руке. Шансов на спасение становилось все меньше и меньше.
– Покарауль его, пойду гляну, как там у нас дела идут. – Эдик развернулся и, осторожно ступая, направился к поляне.
– Ну что, братан, – с усмешкой проговорил Влад, оставшись с Егором наедине, – сколько ты ни бегал, а добегался. Теперь будешь в тайге волков кормить. А мы с Эдькой загорать в теплые страны отправимся.
– Как же, в теплые страны, – иронично взглянул на Влада Егор, – думаешь, вам с брательником что-нибудь обломится?
– Эдик – голова, – уважительно произнес Влад, – правильно смикитил. – Нам ведь необязательно с начальниками делиться, когда брюлики, считай, уже у нас в кармане.
Вскоре вернулся Эдик.
– Уже копать начал, – его глаза горели, – скоро, Влад, все будет наше.
– Он же не знает, где копать, – с тонкой улыбкой заметил Егор. – Я ему совсем другое место указал.
– То есть как другое?! – Эдик ткнул стволом автомата Егору в грудь.
– А так, – Егор продолжал блефовать, – что я дурак, чтобы первому встречному докладывать об алмазах?
Родионов собирался внести в стан братьев разлад и, если получится, воспользоваться неразберихой. Он понимал, что братья на самом деле прикончат его, как только алмазы будут в их руках. Сейчас он смотрел на них и видел, что его финт, кажется, удается.
– Чего ты плетешь, полярник? – встрял Влад и посмотрел на брата: – Он что, правду говорит? Карагодин же от нас мокрого места не оставит, если узнает, что мы решили его пробросить. Он уже звонил на мобилу, ты знаешь.
– Не психуй, – зыркнул на него Эдик. – Полярник нам лапшу на уши вешает.
– Как же, лапшу, – снова вмешался Родионов, – ждите. Может, Вилен Михайлович выкопает пару булыжников.
Эдик ничего не сказал, а метнулся в сторону поляны.
– Сука, где бриллианты? – Влад схватил Родионова за грудь и принялся трясти. – Говори, а то пристрелю!
– Стреляй, – улыбнулся Егор, – тогда вы точно останетесь ни с чем, а ваши добрые дяди, когда все узнают, вас-то и бросят на съедение волкам.
– Гад, – прошипел Влад и со злостью всадил кулак в живот Родионову.
Егор согнулся от боли, думая, не переборщил ли он в своем розыгрыше. Влад собирался наподдать ему коленом в лицо, но вернувшийся Эдик остановил его.
– Кончай, придурок, – он оттолкнул его от Егора, – он нам еще может пригодиться.
– Чего там? – Влад помотал головой, оставив Егора в покое.
– Копает, – ответил тот и насторожился. – Что это?
Егор явственно услышал, что к ним кто-то приближается.
Братья подняли свои «узи», направив их на шум ломающихся веток. Через минуту на снегу заплясал юркий белесый овал от карманного фонарика, и еще две фигуры вышли на утоптанную площадку.
– Вы что, охренели? – Карагодин злобно пялился на братьев и на автоматы, смотрящие им с Шепелевым в живот. А это еще что? – он заметил Родионова.
Первым опомнился Эдик.
– Вот, Палыч, поймали полярника, – доложил он, выталкивая Егора вперед.
– Значит, поймали… Молодцы, – казалось, этот факт Карагодина не слишком обрадовал.
– Ну-ка, пушки опустили, – вышел из-за Карагодина Семен Никанорович.
Братья переглянулись и… подчинились. С них слетела вся спесь, как только они увидели своих начальников.
– Дай сюда, – Шепелев протянул руку к автомату, который держал Эдик.
Тот снял с плеча ремень и, с недоумением взглянув на Карагодина, отдал автомат.
– Ты тоже.
Влад повторил в точности движения своего брата.
– Где наш землекоп? – не предвещавшим ничего хорошего голосом поинтересовался Шепелев.
– Там, – Эдик кивнул в сторону поляны, – сотня метров отсюда.
Шепелев один «узи» бросил на снег, у своих ног, а второй взял за рукоятку и, передернув затвор, направил Эдику в голову.
– Сука, – отрывисто произнес Семен Никанорович. Короткая очередь раздробила Эдику череп. Эдика откинуло назад, и он замертво свалился на снег.
Влад с ужасом смотрел на своего брата, догадываясь, что его ждет та же участь. Он метнулся в сторону, но успел сделать лишь пару шагов. Очередь из автомата прошила ему горло, он умер еще до того, как повалился на землю. Даже при слабом свете луны было видно, как почернел снег от крови.
Переведя ствол «узи» на Родионова, Шепелев на секунду замер, держа палец на спусковом крючке.
– Семен Никанорыч, – Карагодин брезгливо отвернулся от трупов и тронул босса за плечо, – он может еще пригодиться.
– Ты прав, – согласился Шепелев, опуская автомат. – Пошли посмотрим.
Отодвинув Егора в сторону, он пошел в указанном Эдиком направлении, оставив Родионова на попечение Карагодина. Егор решил, что лучшего случая, чтобы вырваться на свободу ему не представится. Карагодин шагнул к нему, Егор отступил, показывая, что собирается двинуться следом за Шепелевым. Потом резко нагнулся, наклонил голову и ринулся вперед, стараясь попасть Карагодину в живот. Тот растерялся и среагировал не сразу. Когда же он понял намерение Родионова, то было уже поздно. Врезавшись в Карагодина, Егор повалил его на снег и, быстро перекатившись в сторону, вскочил на ноги.
Бежать со связанными за спиной руками было трудно, но все же лучше, чем лежать с простреленной головой посреди заснеженной тайги. Егор мчался вперед, не разбирая дороги, не обращая внимания на хлещущие по лицу колючие ветви. Через несколько секунд за спиной послышались пистолетные выстрелы. Это Карагодин, очухавшись, принялся палить ему вслед. Пули свистели где-то рядом, но не слишком близко. Было ясно, что Карагодин уже не видит его и стреляет наобум.
Родионов упал и притаился за стволом толстенного кедра, чтобы Карагодин не мог определить его местонахождение по шуму веток. Сердце колотилось, словно паровой молот. Выстрелы прекратились. Егор сел на снег и принялся освобождать руки. Хотя шарф был довольно эластичным, но Влад стянул его с такой силой, что быстро высвободить руки не удавалось. В каком-то фильме Егор видел, как герой буквально протащил себя через связанные за спиной руки так, что они оказались спереди. Он решил было повторить этот трюк, но вскоре понял, что для этого нужно быть гибким, как гуттаперчевый мальчик. Бросив это бесполезное занятие, Родионов снова попытался ослабить запястья, напрягая руки до боли в суставах. Наконец, он почувствовал слабину и принялся работать с удвоенной энергией. Вскоре ему удалось высвободить одну руку.