– Чего ж тут неясного, товарищ Щукин, – бледнея, пробормотал Николай. – Яснее уж и некуда.
«Доктор» строго взглянул на него, аккуратно водрузил снаряженную бомбу на прикроватную тумбочку и достал из саквояжа большой, тускло блестевший вороненой сталью пистолет.
– Начинайте, – шепотом скомандовал он.
Николай, прижавшись к стене слева от двери, начал проворачивать ключ. Щелчок, второй. Те, за дверью, напряглись, затаили дыханье – и в этот миг «доктор», вскинув пистолет, начал стрелять.
Он выпустил обойму за пару секунд, цепочка пробоин ровной, словно по линейке, строчкой прочертила дверь слева направо, на уровне груди. Николай услышал чей-то свистящий хрип, затем прямо у него над ухом рявкнули «открывай», он дернул ручку – и «доктор», изогнувшись, забросил бомбу в открывшийся проем.
– К стене, живо! – выдохнул он.
С лестницы донесся дикий, безумный крик, в котором уже нельзя было разобрать слов. Затем глухо, тяжело ухнуло, старый дом содрогнулся, наполняясь треском и звоном разбитого стекла. Лампочка под потолком разом потускнела, вдобавок всю комнату заполнило пылью и дымом, сквозь которые Николай с трудом различил, что дверь вышибло напрочь – она улетела к дальней стене.
– Не ранены?
– Вроде… нет, – без особой уверенности выдохнул Николай. – Оглоушило малехо, это есть…
– Тогда, – «доктор», недобро оскалившись, загнал в «маузер» новую обойму, – вперед, точнее, вниз.
…Эта комната была заметно хуже предыдущей. Собственно, комнатой ее можно было назвать лишь с большой натяжкой: «каморка» или «чулан» подходило заметно лучше, особенно если принять во внимание, что попасть в нее можно было лишь через недра массивного платяного шкафа.
Впрочем, оба ее нынешних постояльца считали, что лучше какое-то время пересидеть в каморке без окон, чем на куда более длительный срок переселиться в просторную комнату с решетками на оных. Схожего мнения придерживался заглянувший «на огонек» оплывшей свечи и сам хозяин конспиративной квартиры. За последние полчаса он не раз успел изрядно пожалеть, что вызвался приютить столь опасных постояльцев, и сейчас ему настоятельно требовалось дать «среди своих» выход эмоциям.
– Вродь обошлось! – шумно выдохнул он, оседая на край узкой лавки. – Ушел околоточный. Три чашки первосортного чая выдул, здоровенный калач целиком сожрал… чтоб он ему поперек горла стал, сатрапу…
– А чего это вдруг он к вам зашел-то, почаевничать? – с тревогой спросил Николай. – Мож, соседи чего видели?
– Тут соседям не до чужих дворов, – хозяин расстегнул ворот, потер шею, – за своим все следят. Заборы в три сажени понаставили, псов понасажали… жлобы, одно слово. Вот Митрич ко мне и ходит чаи гонять. С лавочников-то ему что – ситца отрез, да сыра полкруга, да трешку по праздникам, зашел, взял положенное и пошел. А у него, вишь, душа культурного разговору требует… вот и повадился. Ох-хо-хо…
– Понимаю ваше положение, – кивнул «доктор». – Дело, конечно, нервное… но с другой стороны, это дает вам доступ к весьма ценному источнику информации.
– Да был бы он источник! – скривился хозяин. – Был бы хоть пристав, а с околоточного надзирателя чего возьмешь? У него всех сведений: кто третьего дня пьяного в луже обобрал или гуся со двора у Хворостинской уволок. Сейчас вот тоже – не я его, а он меня пытал, что за шум в Экипажной слободке приключился. Дескать, им в участке ничего толком и не сказали, а слухи ходят, один другого дивнее.
– Секретят, значит, – Николай, подбоченившись, оглянулся на «доктора». – Видать, неплохо мы там пошумели, а, товарищ Щукин, коль даже от своих-то секретят.
– Да уж, – вздохнул хозяин. – Нашумели вы, товарищи, ох и нашумели… ладно бы еще стрельба, но бонбой-то…
– А что, по-вашему, – тут же окрысился Николай, – надо было по-тихому, по благородному ручки кверху поднять да выйти сдаваться? Так, что ли?
– Нет, ну что вы! – не ожидавший столько бурной реакции хозяин оглянулся на «доктора». – Товарищ Щукин, вы-то меня понимаете?
– Признаться, не очень, – холодно произнес «доктор». – Тихий выход из той ситуации, что сложилась у нас, товарищ Рыбак обрисовал хоть и несколько экспрессивно, но в целом верно. «Бонбу» в рядовых жандармов нам пришлось бросать, уж поверьте, не из любви к громким звукам. У нас, если помните, была для нее намечена куда более важная цель…
– …о которой вам теперь придется надолго забыть! – перебил его хозяин. – Их высокопревосходительство теперь без казачьего конвоя и носа из дому не кажет.
– В чем-то это может сыграть нам на руку, – задумчиво произнес «доктор». – Если они ждут бомбиста… Товарищ Бобров, ваша организация сможет достать винтовку с хорошим боем? Лучше всего штуцер Франкотта, хотя «маузер» тоже подойдет…
– Нет, нет и еще раз нет!
От волнения хозяин конспиративной квартиры даже попытался вскочить с лавки, но вовремя вспомнил про низкий потолок каморки.
– Лично я… да что там, все руководство нашей городской ячейки… мы будем категорически против дальнейших попыток провести акцию в нынешней обстановке. Шансы на успех…
– Шансы на успех, – перебил его «доктор», – уж представьте оценивать нам, специалистам.
– Нет уж, – язвительно хмыкнул Бобров, – вы их уже один раз оценили, спасибо. Весь город на уши поставили, о нормальной работе речи нет, люди пачку листовок за квартал отнести боятся.
Оба бомбиста понимающе переглянулись. Подобные жалобы они слышали уже не в первый раз, это уже успело стать для них раздражающе-привычным, словно ноющий зуб. С одной стороны, проведение громкой акции заметно поднимало авторитет осуществившей ее партии – за теми, кто ведет реальную борьбу здесь и сейчас, простой народ идет охотнее, чем за пустомелями-говорунами. Но с другой стороны, и под ответные удары разъяренной охранки попадали в первую очередь местные, а не «варяжские гости».
– Надеюсь, – начал «доктор», – вы не считаете, что нам сложившееся положение чем-то нравится? Если уж на то пошло, вопрос, откуда полиции стало известно про нашу квартиру, пока остается без ответа.
– Вот-вот, – поддакнул Николай. – Адресочек-то знали немногие.
– Ваш прошлый адрес был известен лишь нескольким особо проверенным товарищам, – твердо произнес хозяин. – В том числе и мне. И если вы полагаете…
– Тише! – «доктор» вскинул руку. – Василий Петрович, я сейчас никого не обвиняю. Для обвинения нужны доказательства, которых у меня нет, а без них можно лишь гадать. Могло быть все, что угодно: наша неосторожность, донос кого-то со стороны, просто несчастливая случайность… разумеется, возможность предательства тоже нельзя исключать, и думаю, вы это понимаете ничуть не хуже меня. Но сейчас речь не об этом, а о планировавшейся нами акции. Мы прибыли во Владивосток специально для ее проведения. Я по-прежнему считаю, что мы должны ее осуществить и это можно сделать с достаточно высокими шансами на успех. Правда, в сложившихся обстоятельствах нам потребуется от вас бо́льшая степень поддержки, нежели планировалось изначально. Если вы считаете, что ваша организация не в состоянии предоставить нам эту поддержку, что ж… – «Доктор» пожал плечами. – Нам остается лишь откланяться и постараться как можно быстрее убраться отсюда.