Тут они с Заброцким перешли на французский, и я выключилась из беседы минуты на две.
– И сколько, по-вашему, у нас времени? – поинтересовался вдруг Анджей на более понятном русском.
– Если эти типы, – Щербаков указал подбородком на дверь, за которой скулил и топотал ножками стула капитан Брант, – пошли на подобный маскарад, они не могли не учитывать шанса, что обман вскроется. Кейт, вы лучше знаете здешние процедуры – как, по-вашему, за какой срок мистер Брант переселится в каталажку?
– Ну, – я замялась, – заявление, ордер… к понедельнику, пожалуй.
– Значит, до понедельника, – пожал плечами Щербаков. – Это если мы достаточно их напугали. Тогда они нарушат все планы, но успеют, покуда все их делишки не всплыли.
– О чем это вы? – Я просто переставала понимать, о чем эти двое болтают.
– По-нашему выходит, – любезно объяснил Заброцкий, – что в Арлингтонской лаборатории, которую вы нам показывали, ведутся какие-то очень секретные разработки. Такие секретные, что всех, проявивших к ним интерес, завозят на конспиративную квартиру и поят спецраствором «си».
– Вы хотите сказать, – я уже давно догадалась, что он хочет сказать, но верить в это отчаянно не хотела, – что вся эта кутерьма из-за вашего нелепого расследования?
– Не такое оно и нелепое, – резонно возразил Щербаков, – если мы добились настолько впечатляющих результатов.
Русский агент посмотрел на часы.
– Еще десяти нет, – сообщил он. – Давайте поторопимся, у меня есть одна идея, которую стоит осуществить не позднее одиннадцати.
Если бы мы ехали на моей малолитражке, то, конечно, не успели бы, но господа из МММ оставили нам свой «Форд».
Даже два, но забрать оба было никак невозможно – ключи от второго остались у Бранта на столе, а подниматься за ними обратно мы не стали. Да и на кой черт нам две машины?
Ко мне домой мы приехали даже быстрее, чем хотел Щербаков. В багажнике «Форда» лежали поспешно сложенные чемоданы. Каким взглядом одарил меня мистер Миттбауэр из «Саншайн Инн», когда мои русские выселялись, передать не могу!
– А не угонят машину-то? – забеспокоился Заброцкий, когда мы вылезли. – Вы так старательно оборонялись…
– Не успеют, – авторитетно заявил Щербаков. – Мы тут надолго не задержимся.
Просто ничего не понимаю.
– Тогда зачем мы сюда явились? – поинтересовалась я, отпирая дверь.
– Во-первых, забрать ваши вещи, – резонно заметил Щербаков. – Вы же не станете скрываться от коллег в своем лучшем платье.
– Бывшем лучшем платье, – мрачно поправила я. Черт, мало того, что на нем пыли осело в этой, с позволения сказать, конспиративной квартире – я, кажется, рукав порвала! Ну что за невезение мне с этими русскими!
– Пусть так, – миролюбиво согласился агент. – А во-вторых, стоит отсюда позвонить.
– Кому? – Пропустив Заброцкого вперед, я захлопнула двери и методично принялась запирать их изнутри.
– Сенатору Аттенборо, кому же еще? – удивился Щербаков.
Час от часу не слаще.
– Зачем? – взвыла я.
– Приказ о нашем задержании отдал некий мистер Эберхарт, – пояснил Щербаков. – Тот же, что стоит с сенатором на снимке в кабинете и чьи визитки Андрей нашел в бумажнике своего шпика. На мой взгляд, многовато совпадений. Я хочу узнать, насколько в курсе событий сам сенатор.
– И вообще – пусть он нервничает! – с энтузиазмом поддержал Заброцкий. – Не нам одним!
– Да вы с ума посходили! – вспылила я. – Не буду я никуда звонить!
– Екатерина Ивановна, – убеждающе произнес Щербаков. – Вы единственная среди нас чисто говорите по-английски.
– Не буду! – упрямо повторила я.
Заброцкий повернулся ко мне, решительно отстранив своего старшего коллегу плечом.
– Кейт! – умоляюще выговорил он. – Я вас очень прошу. Это правда нужно.
Я гневно глянула на него… и осеклась. Анджей очень внимательно смотрел на меня. Не на лицо, не на фигуру, не на должность. На меня И ему было вовсе не все равно, что я думаю и что я чувствую. Щербаков хотел меня уговорить, а Заброцкий – убедить.
– Черт с вами! – рявкнула я, досадуя на свою минутную слабость. – Позвоню!
Я рванула телефонную трубку с такой силой, что чуть не оборвала провод.
– Спокойно, Кейт, – сказал Щербаков. – Набираете номер, если, паче чаяния, подходит сенатор, бросаете трубку.
Я подарила ему очередной взгляд из серии «умри на месте» и крутанула диск телефона.
– Халло? Приемная сенатора Аттенборо? Соедините меня с сенатором.
– По какому вопросу?
«Дура ты набитая», – хотела я крикнуть секретарше. Сначала спрашивают: «Кто звонит?», а уж потом «Зачем?»
– Передайте, что звонят от полковника Бранта, – заявила я, зажмурившись. – По поводу тех двоих.
Голос на том конце провода изменился словно по волшебству.
– Знаете, господина сенатора нет на месте.
– А где он?
– А он, как всегда, отбыл в свой загородный дом, в Манассас. Но просил сообщить ему немедля, как только что-то станет известно. Его телефон…
– Спасибо, мы знаем, – отрезала я и положила трубку. Русские вопросительно уставились на меня.
– В приемной его уже нет, но он просил сообщить, как только будут сведения, – сказала я.
– А где он? – полюбопытствовал Анджей.
– В своем доме в Манассасе. Это миль сорок от Капитолия.
– Значит, часах в полутора. – Щербакову, похоже, не давали покоя лавры Эйнштейна, и он перевел расстояние во время.
– Торопиться некуда, – сказал Анджей. – Подъедем часам к двум-трем ночи и…
– Ну что вы, Андрей? – возразил Щербаков. – Разве можно врываться к человеку, да еще сенатору, в три часа ночи? В десять – еще куда ни шло, но никак уж не позже полуночи.
Заброцкий удивленно уставился на него и пожал плечами.
– По-моему, глухой ночью проще, – сказал он. – А в принципе, мне все равно. Хоть среди бела дня.
Слушая этот разговор, я начала потихоньку раздумывать, кто из нас сошел с ума – я или эти двое.
– Постойте! – не выдержала я. – Вы что, серьезно собрались явиться ночью домой к сенатору Аттенборо, чтобы задать ему пару вопросов?
– Да, – подтвердил Щербаков. – А что вас так удивляет?
– Но ведь там будет охрана!
– Ну и что?
– Какая охрана? – переспросил одновременно с ним ухмыляющийся Заброцкий. От этой его ухмылочки меня передернуло. Сразу вспомнились его палаческие ужимки, от которых бедняга Брант трясся осиновым листом. А только что был такой милый парень…