Мотор «газели» работал тихо и ровно. Чувствовалось, что это не какая-нибудь там «маршрутка», что за машиной ухаживают.
Минуточку. Что-то такое мелькнуло. Какая-то смутная ассоциация. О чем это мы сейчас думали? Платина, бунт Пугача, сходняк…
– И вот что особенно любопытно, – якобы безразличным тоном вещал меж тем Малгашин, очень отвлекая от мысли. – В это же самое время, когда вы вояжировали по Туркменистану, наш Фигурант тоже совершил поездку в одно из сопредельных с Туркменией государств. А если учесть стойкий интерес Фигуранта и тех, кто за ним стоит, к среднеазиатскому региону… Получается, мы имеем еще одно совпадение с участием все того же неприметного господина Карташа… В общем и целом становится ясным, почему именно вас выбрали для установления контактов с Фигурантом.
Опаньки! Карташ, мигом забыл об ускользающей ассоциации и послании Кацубы. Чтобы потянуть время, вытащил сигаретку, неторопливо прикурил. В «газели» и без того было накурено, хоть алебарду вешай, ну да наплевать. Вот это номер, а? Его, скромного старлея, пешку в игрищах Больших Контор, принимают черт-те за кого. Считают самостоятельной фигурой… Ну, не то, чтобы вполне самостоятельной, не ферзем и даже, наверное, не ладьей, однако ж – фигурой.
И что, собственно? Радоваться по этому поводу или огорчаться? Дает ему подобный расклад что-нибудь или же, наоборот, отнимает? И поди сообрази, какую стратегию избрать. Ну пока, наверное, все ж таки выжидательную...
…В конце концов, неторопливая погоня начала утомлять. Николай Ляпунов, начальник охраны казино и владелец записи разговора между Шиловым и работником «Крестов», поерзал на пассажирском сиденье темно-синей «десятки». Они уже свернули на Гражданский проспект и теперь, следом за серой «шкодой», ехали куда-то к границам города. И Ляпунову это не нравилось. Хитрый Шилов, что ли, заметил слежку и теперь водит его нос? И не лучше ли будет предъявить Шилову запись в более располагающей обстановке? Он-то думал, что вот так, в машине, без свидетелей и на нейтральной территории, все пройдет гладко и спокойно… Значит, ошибался. Ладно, еще пара километров, и хватит. Пусть ребятки продолжают следить за «шкодой», а он на своих двоих вернется. И подождет до следующего раза.
Ребятки – двое охранников из того же казино, при оружии и абсолютно официальных на него разрешениях – сидели смирно, как вышколенные собаки в ожидании команды «взять». Кем они, собственно, и являлись.
Малгашин с нервным любопытством наблюдал за манипуляциями Алексея, потом сказал жестко:
– Итак, Алексей Аркадьевич, первое, что я хотел бы от вас услышать – это обстоятельный рассказ о том, какое вами получено задание относительно Фигуранта и какими выходами на него вы располагаете.
– Странно, что вас не интересует, от кого оно получено, – отстраненно заметил Карташ, мыслями возвращаясь к записке.
Итак, дочь капитана… А, вот в чем ассоциация: Пушкин. «Капитанская дочка» у Александра Сергеича – и пугачевский бунт на зоне под Пармой. Там Емельян Пугачев, а здесь авторитет Пугач. Но на этом все сходство и заканчивается! И что дальше?..
– От кого получено – это я примерно представляю, – сквозь зубы процедил следователь. – Впрочем, и на эту тему мы поговорим, но чуть позже… Ну?
«Что ж ты мне нукаешь, сука…» – устало подумал Карташ. Очень трудно было поддерживать беседу на абсолютно непонятную тему и одновременно думать над головоломкой Кацубы. А думать над ней было необходимо. Если записку прислал именно он…
Ситуация в очередной раз перевернулась с ног на голову. Узнав о Давыдове и его кураторах, Алексей уверился, что акция в «Арарате» была спланирована людьми Глаголева. Потом приходит письмо, в котором Кацуба отчетливо намекает на непричастность конторы к посадке Карташа. А теперь… А теперь все указывает на то, что глаголевцы все ж таки использовали его. Как живца – для ловли таинственного Фигуранта.
А если малява – провокация, дело рук Малгашина и стоящих за ним структур! Что тогда получается?..
Екнуться можно, честное слово.
– Слушайте-ка, Малгашин… – бессильно сказал Карташ, – товарищ следователь… Или господин?
– Скорее уж – гражданин, – ухмыльнулся Малгашин.
– А вот это дудки. Гражданином следователем вы станете, когда я из категории «подследственный» перейду в разряд «обвиняемых». А обвинительного заключения я что-то пока не вижу. И адвоката своего не вижу. Равно как не наблюдаю материалов дела, с которыми вы обязаны меня знакомить, не подписываю протоколы, которые вы обязаны вести при разговоре со мной, не езжу на экспертизы и прочие следственные эксперименты… Могу ведь и пожаловаться, господин следователь.
– Это вы на что намекаете, милейший, говоря «следователь» со столь явным подтекстом? – ничуть не смутился Малгашин и ногой отодвинул мешающийся пакет с мылом и зубочистными принадлежностями.
И даже улыбнулся – снисходительно так. Типа, ну да, никакой я не следователь из убойного отдела, я шишка побольше, но что ты, сявка, против меня сделать-то могёшь?
– Я намекаю на то, что мы отчего-то совсем не беседуем о происшествии в «Арарате».
– А чего о нем говорить, наговорились уже, – пожал плечами Малгашин. – Вы и убили-с. Порешили, так сказать, и раба божьего, и подругу его случайную. Мене, текел, упрасин. Что означает: «расследовано, доказано, запротоколировано». Так что вы, душа моя, вы убивец и есть-с, никаких сомнений…
– Потому-то я и хотел, – стараясь говорить спокойно, сказал Карташ, – чтобы меня держали в курсе. Что именно расследовано, что доказано, что запротоколировано? Мне это, знаете ли, небезразлично.
– Вы что, еще не поняли, в какой ситуации оказались?
Ага, старина Малгашин, кажется, начал терять терпение. Ну надо же.
– С материалами я ознакомлю, но вот чего мы не будем сегодня делать точно, так это возвращаться к прошлому разговору. Почему-то мне кажется, что никто не забыт и ничто не забыто… И нам обоим хорошо известно, что произойдет в том случае, если у нас сегодня не выйдет полного и окончательного консенсуса. В этом случае на мое место придет другой… следователь, который уж точно либеральничать не будет, а в два счета оформит дело и передаст его в суд. Все, закрыли эту тему.
…А «Капитанская дочка» никак не шла из головы. Карташ напряг извилины, с трудом вспоминая, в чем там была фишка. Какой-то тип вроде бы приезжает служить на какую-то заставу, ссорится с каким-то другим типом, а потом накатываются отряды Пугачева и начинается махач. Как этого типа звали?
– Чтобы окончательно прояснить картину, посмотрим с другой стороны, – нудел Малгашин. – Нарисуем диптих, так сказать. Один вариант развития событий уже известен, а что на другой чаше весов? В смысле, как сложится жизнь, если у нас таки выйдет полный и окончательный консенсус? Во-первых, в самое что ни есть ближайшее время ты будешь на свободе, под подпиской о невыезде. И навсегда исчезнешь из поля зрения органов – под «органами», впрочем, я подразумеваю исключительно те, кои исправно подчиняются родному МВД. Причем никто искать тебя не станет, о тебе забудут, а в скором времени дело закроют и никогда к нему не вернутся. Каким образом – это, прости, не твои проблемы. Во-вторых, ты будешь заниматься тем же, чем занимался. То есть заданием по Фигуранту. Даже твой хозяин не поменяется… Вот разве что хозяев у тебя отныне будет двое. «Труффальдино из Бергамо» смотрел? Именно в таком разрезе. А который из двух господ главнее, думаю, объяснять не надо? Не надо, умничка. И все! И больше ничего, совершенно ничего не поменяется, слово офицера. А условия твоего контракта в той его части, где прописано вознаграждение за труды, может быть, даже улучшатся. Что еще?