— Угу, — пробурчал Свиридов, — а что, Афоня, помнишь ты в «Капелле» такого…
«Гайдном» его звали?
Фокин отставил от себя разделочную доску, на которой он нарезал ветчину и сыр, и с подозрительностью стал вглядываться в непроницаемое лицо Влада, а потом перевел глаза на бледную и задумчивую Аню. которая, казалось бы, не слушала разговора двух старых друзей.
— А что это ты вдруг вспомнил? «Гайдн»… погоди, это такой худой, носатый, рыжий?
Он еще потом куда-то исчез, а я решил, что полковник Платонов скоропостижно отчислил его из отдела прямиком на кладбище Ведь он был мастер на такие дела, наш полковник.., а потом небось поставил «Реквием» Моцарта, выпил за упокой безвременно убиенного раба божьего рюмочку и задушевно продекламировал нечто вроде:
Ни страны ни погоста
не хочу выбирать
На Васильевский остров
я приду умирть
Образованный человек был наш полковник, ничего не скажешь.
Пресвятой отец воздел глаза к небу, а потом, форсировав процесс возвращения на грешную землю, спросил — Так чего тебе дался этот «Гайдн»?
Ведь его «отчислили».
— Так-то оно так, но в том-то все и дело, что «отчислял» его я, — сказал Свиридов.
— Ты?!
— А он выжил и теперь собирается «отчислить» меня. Надо сказать, что ему это могло бы удаться, если бы вот не она.
Фокин взглянул на Аню протрезвевшими сразу глазами и сказал:
— Я так понимаю, дело серьезно. Ну, рассказывай, брат.
* * *
Отец Велимир давно испускал витиеватый храп — наслушавшись рассказов Свиридова (впрочем, в сильно усеченной форме и без упоминания того, что Аня работала на Панфилова), он от волнения хватил приличную дозу излюбленного алкогольного напитка и теперь почивал сном праведника.
Ничего из вышеуказанного нельзя было сказать об Ане и Свиридове. Они просто перешли из кухни в гостиную и включили тихую музыку.
— А вот теперь, Аня, ответь мне на несколько вопросов.., а лучше расскажи все, что знаешь, о Панфилове с того момента, когда ты с ним познакомилась, — произнес Свиридов. — А еще.., поподробнее.., о его делах в нашем городе и о Жене Лунькове.
* * *
Аня познакомилась с Панфиловым вскоре после смерти ее отца и брата. Незадолго до того он вышел из больницы, в которой лежал, как он позже рассказал Ане, после покушения на него его собственного товарища по спецназу. В дальнейшие пояснения он не вдавался. У него не было неоспоримых доказательств того, что его пытались убить собственные сослуживцы, но он настойчиво и упрямо настаивал именно на такой версии происшедшего.
Не понятно почему, но он сразу понравился Ане. Деле в том, что в дом Прохоровых он стал вхож с подачи братьев Страдзе, с которыми был знаком еще до смерти ее отца.
А ведь все, что было связано с именами убийц, стало для нее ненавистным. Мать же ее не знала о причастности фамильного дуэта Страдзе к трагической гибели ее мужа и сына и поэтому продолжала с ними отношения как, со старыми друзьями и партнерами покойного.
Панфилов, как оказалось, знал и его.
Возможно, именно воспоминания об отце сблизили этих двух столь разных и по возрасту, и по характеру людей — юную дочь убитого конкурентами бизнесмена и старого, матерого волка спецназа.
Он казался ей настоящим суперменом и окончательно покорил, легко отвадив от ее матери рэкетиров-беспредельщиков, расправившись с ними в одиночку буквально на ее, Ани, глазах. Так, как это делали отважные и бескомпромиссные герои американских боевиков, не ставших еще в глазах ,Ани бессмысленным кинохламом.
И тогда она впервые подумала, не может ли он помочь ей в священном деле мести.
Правда, мстить она собиралась нынешним партнерам Олега по бизнесу — Андрею Бахтину и братьям Страдзе. Но он-то не знал, что его юной поклоннице задолжали эти люди, построившие свой успех на крови ее семьи.
Она рассказала ему все и откровенно призналась, что он — единственная ее надежда, потому как сама она не в силах отплатить троице. Он был взволнован ее страстным рассказом и обещал помочь. Даже при том, что эти люди — его деловые партнеры, притом очень надежные и выгодные в нынешнем море беспредела и кидняка.
Но потом он как-то внезапно пропал, чтобы появиться через четыре года, в конце августа девяносто шестого. К тому времени ее мать умерла, и она жила одна в своей огромной московской квартире.
И вот однажды вечером она услышала звонок в дверь, а когда открыла, то увидела на пороге его, мечту своей юности. К тому времени у нее был жених, но появление Панфилова перевернуло все. Она забыла своего Костю, потому что на Олеге, как поется в песне, для нее сошелся клином белый свет.
Он объяснил ей, что был вынужден надолго оставить Москву, потому что того требовали соображения безопасности. Его снова хотели убить. Но эти четыре года не прошли для него даром. Он многое узнал и многое понял. И теперь, подобно графу Монте-Кристо, осознал, что пришло время заплатить по старым долгам.
— Я узнал имя человека, который хотел убить меня, — сказал он Ане, — нет необходимости объяснять, чего мне это стоило.., я узнал, и это главное.
— И теперь мы снова вместе, и это тоже главное, — сказала тогда она.
Олег посмотрел на нее серьезным. Тяжелым взглядом — раньше он никогда не смотрел так, а потом, принужденно улыбнувшись, сказал:
— Прежде чем мы вернемся к нашему старому разговору, я должен тебе кое-что объяснить и рассказать.
«Старый разговор» — это он имел в виду рассказ Ани об убийстве ее отца и брата и свое обещание помочь расплатиться с убийцами.
И то, что он сообщил Ане, поразило ее.
Оказывается, ее отец, Михаил Прохоров, задолго до смерти обеспокоился деятельностью своих бывших партнеров по коммерции. Они сильно мешали ему. Мешали настолько, что он нанял человека, чтобы прекратить их деятельность. То есть убить.
Этим человеком был он, Олег Панфилов. И только покушение на его жизнь уберегло братьев Страдзе и Бахтина от неминуемых неприятностей или попросту — смерти. А когда Панфилов выздоровел, он узнал, что кто-то (его несостоявшиеся жертвы) успел расправиться с Прохоровым. А так как он был с ними знаком, то быстро вошел в деловое партнерство и стал работать в сотрудничающем с фирмой Страдзе — Бахтина охранном агентстве. Проще говоря — .стал их «крышей».
Потом возникли проблемы, и Олег вынужден был исчезнуть из Москвы, чтобы объявиться спустя несколько лет.
Он рассказывал это таким искренним, сожалеющим тоном, признавая свои заблуждения и ошибки, что Аня окончательно сдалась на милость победителя. И отныне ее жизнь оказалась связанной с Панфиловым.