Сколько их было, этих зашедших со спины ребятишек, оставалось загадкой. И ведь как тихо подобрались, суки! Ни сучок под не хрустнул, ни травка не шуркнула... Охотники? Пес знает. Кто угодно может быть. Много всякого люда по тайге шарится...
Алексей скосил глаза на Таксиста. И судя по выражению лица Гриневского, тот понимал не больше Карташа.
Потом их рывком подняли на ноги, скоренько обыскали, и Карташ возвел хвалу Господу, что у них при себе нет оружия, тогда б точно кранты. Ребятишек оказалось двое, молодые, не больше восемнадцати каждому, определенно восточной внешности – черноглазые и черноволосые, крючконосые, один в кожаной жилетке поверх цветастой рубахи-бадлона, второй в футболке и перепачканном грязью пиджаке. Тот, что в жилетке, в одной руке держал обрез двустволки, нацеленный троице в ноги, а в другой картинно сжимал устрашающе кривой кинжал. Ну чисто благородный разбойник из псевдоисторических венгерских фильмов, которые любили крутить в кинотеатрах при советской власти, серьги в ухе разве что не хватает.
Размером этак с добрый браслет... Второй же был вооружен лишь небольшой штыковой лопатой с налипшими комками земли, но Алексей моментально просек, что из этих двоих он наиболее опасен. Копатель стоял в расслабленной позе, немного в сторонке, однако лопату держал грамотно, а незамутненный, наивный даже взгляд его не оставлял сомнений, что, если начнется заварушка, он покрошит своей мотыгой все вокруг в мелкую капусту раньше, чем напарник успеет поднять ствол.
Лезвие лопаты покрывали подозрительные темные пятна, при взгляде на которые у Карташа отчего-то неприятно похолодело в желудке. Но это явно была не засада на них, вообще не засада, ребятки были не готовы к этой неожиданной встрече и ошарашены были не меньше, чем сам Алексей, по лицам видно, хотя они и стараются изо всех сил ошара-шенность скрыть. Так сыграть невозможно... А если и возможно, то зачем, скажите на милость, засад-никам играть! Повязать всех, и дело с концом.
– Туристы? – прищурился тип в жилетке. – Странная одежка для туристов... А где рюкзаки, палатки?
– Так я ж говорю, мужики, – Алексей подпустил в голос еще больше нервозности, испуганно косясь на обрез и краем глаза держа всю поляну, – заблудились. Вечером за хворостом намылились, отошли от палатки подальше, и все, труба. Ночь бродили, думали, вообще не выберемся... Где мы хоть находимся, а?..
– Здесь, – лаконично подал голос человек с лопатой. – И было бы лучше, если б вы находились не здесь. А где-нибудь в другом месте... – И сдвинулся немного левее.
Машка, молодчина, разумно держалась чуть позади и не отсвечивала, чтобы, в случае чего, не ограничивать мужчинам оперативный простор... А простор, Алексей яйцами чуял, понадобится им с секунды на секунду. Похоже, Гриневский тоже это понимал и подобрался. Ясно как день, что сейчас их будут убивать. Точнее, попытаются убить. Поскольку они стали свидетелями того, у чего свидетелей быть не должно по определению. И, буде свидетели все же окажутся, их надлежит незамедлительно умертвить... Другой вопрос – удастся ли горячим смуглым парням умерщвление. Двое на двое – не такой уж плохой расклад, можно и попытаться воспрепятствовать закланию... Впрочем, не стоит забывать и о водителе «Нивы».
Если он откроет огонь им в спину... Значится, так: бросок вперед, удар ребром ладони венгерскому киноперсонажу по горлу, кувырок под прикрытие вон тех славных кустиков... Таксист не оплошает, не должен оплошать...
И тут шаг вперед сделала Машка, разом изменив расстановку фигур на доске.
Резким движением откинула непослушную челку со лба и спокойно сказала:
– Вам, ромалы, привет от Пашки-Пальчика...
Опа! В стане противника возникло легкое замешательство. Смуглые быстро переглянулись, и копатель недоуменно дернул подбородком:
– Эй, откуда Пашу знаешь?
– Встречались... – с вызовом сказала Маша. – Ну так будем разговаривать нормально?
На дороге лязгающе хлопнула дверца, судя по всему, не закрылась, последовал еще один удар, вовсе уж разъяренный, и хриплый голос о чем-то раздраженно поинтересовался на все том же незнакомом языке. «Жилетка» бросил взгляд на «пиджак», пожал плечами и что-то прокричал в ответ. Причем в его фразе отчетливо прозвучало «Паша-Пальчик».
...И тут Карташ вспомнил. Почти полтора месяца назад, товарный поезд, споро везущий их и два ящика проклятущей платины в Туркмению, станция где-то неподалеку от российско-казахской границы, бойкий цыган-шалопай, которого искали мелкие бандюшататамошнего разлива... Точно: шалопай так и представился – Пашка-Пальчик. Которого, дескать, знают все цыгане от Москвы до самых до окраин и который дал им наводку. Если, мол, попадете в переплет, подавайтесь в любой табор и скажите, что от Паши-Пальчика, – цыгане должны помочь.
Ага, ага... Стало быть, сие и есть местные ромалы... Умница, Машка, вовремя вспомнила о вагонном знакомце...
По траве прошуршали шаги, и на сцену выступил еще один персонаж – очередной крючконос, невысокий коренастый цыган лет шестидесяти, с черной гривой волос и совершенно седой бородкой, с изрезанными глубокими морщинами лицом, однако с глазами голубыми, ясными и бессмысленными, как у младенца. Или как у профессионального убийцы. Он гневно что-то бросил «пиджаку» и «жилетке», резко повернулся к Маше. И сразу стало понятно, кто главный в этой троице.
– Ну? – сварливо поинтересовался старикан. – Что еще за Паша-Пальчик? Я такого не знаю.
«Врет, – понял Карташ. – Иначе так резво бы прискакал, козел нерусский...»
– Пашка, сухопарый такой, приземистый, очень загорелый, – быстро сказал Таксист, тоже почуяв, куда ветер дует. – Мы видели его на железнодорожном переезде, недалеко от Казахстана...
– Н-да? И что он вам сказал?
– Сказал, что цыгане нам помогут, если мы на него сошлемся.
– Правда, – честно добавила Маша, – он имел в виду ашхабадских цыган, мугати ашхабади. Но ведь все цыгане – это одна большая семья, или я ошибаюсь?..
– Мугати ашхабади... И это все, что он сказал?
– Вроде все... – Таксист пожал плечами.
– Нет, – перебил Алексей. – Если дословно, то он сказал так... сейчас... он сказал, чтобы мы сказали: «Привет вам, ромалы, от Пашки-Пальчика. Кланяется Пашка и передает, что жив-здоров, чего и вам желает».
Коренастый задумчиво пожевал ус и уже более миролюбиво спросил:
– И чем же вы ему так понравились, что Пашка замолвил за вас словечко?
– Да помогли там кое-чем... – осторожно ответил Карташ.
– И от нас чего вы хотите?
На шее предводителя блеснула золотая цепь толщиной пальца в три, надетая поверх полосатого серо-черного свитера.
– До Шантарска не подбросите?..