– Посетитель интересовался не секретным объектом как таковым, – сухо заметил Басин, – а обычной лабораторией при солидной научной организации. Не вижу в этом ничего предосудительного.
Заместитель тихо выматерился, привстал и прошипел Басину в самое ухо:
– Твой посетитель сегодня сквозанул от «наружки» так, что те «мама» сказать не успели.
Басин представил себе эту картинку и расхохотался.
– Извините, – он сдержал неуместный приступ смеха как мог, попытался объяснить возмутительное поведение полковника Чехова. – Он же по привычке! Понимаете, профессионал. Заметил такое дело и… Привычка у него такая.
– Привычка, значит. Профессионал… Ну-ну! Так вот что я тебе скажу, дорогой мой начальник третьего отдела. Если этот профессионал Чехов Юрий Николаевич попытается вступить с тобой в контакт еще раз, немедленно, в любое время суток доложить мне лично в устном, а затем в письменном виде в одном экземпляре. Это приказ. В возможной беседе постарайся выяснить, что именно Чехову известно об объекте и какие цели он преследует. – Заместитель выдержал паузу, тяжело оперся о стол. – Все. Свободен.
В свой кабинет Басин вернулся в глубокой задумчивости. Несколько минут сидел, перебирая бумаги. Затем поднял трубку, коротко бросил:
– Уезжаю, вернусь через час.
Захочет ли Чехов еще раз «вступить в контакт» в ближайшее время, неизвестно. Поэтому «контакт» придется организовать самому.
Возможная слежка Басина не тревожила. От «наружки» он умел уходить не хуже Чехова.
Чехов поймал частника, потом следующего. Машины поменял он исключительно по привычке. Лучше перестраховаться. Вообще желающие подработать «частным извозом» значительно облегчали в таких случаях жизнь. Правда, обеим сторонам: и той, что находилась по эту сторону закона, и противной стороне, не уступавшей первой ни в профессионализме, ни в численности. Частники не регистрировали поездки, не сдавали отчетов. А найти такого случайного водителя, не зная номера машины, делом было практически бесперспективным. Вторую машину Чехов остановил, проехав лишний квартал. Расплатившись и перекинувшись напоследок шуточкой с зубоскалом водителем, полковник свернул в тихий проулок, прошел вдоль металлической ограды, надежно отделявшей территорию средней школы от остального мира. Через несколько метров параллельно школьной ограде начинался деревянный полуразвалившийся забор. Чехов прошел между ними по утоптанной тропинке, вошел во двор прилегавшего к школе дома через просторный пролом в заборе и оказался у задней стены деревянного строения.
Полковник не собирался разыскивать Юлю, упомянутую в связи с театром в записке «Царя». Признаться честно, он даже не помнил, как эта девушка выглядела. Хотя какая там, к черту, девушка! Сейчас ей должно быть что-то около пятидесяти. А вот театр был самый что ни на есть настоящий, правда, давно уже не действующий.
Чудовищно много лет назад он и Левка Басин, два зеленых лейтенанта, которым только что «капнули» звездочки на погоны – по две на каждый из четырех, накатили по случаю весны по стаканчику какой-то краснухи и отправились навестить Левкину тогдашнюю зазнобу Юлю. По пути завернули в винный, вывернули из карманов всю наличность до последней копеечки, на что приобрели две бутылки шампанского и коробку шоколадных конфет «для дам-с» и литр «Пшеничной» – для себя.
Найти Юлин дом оказалось не так-то просто. Левка там конечно же был. Но ночью и, мягко говоря, не очень трезвый. К тому же туда он прибыл в сопровождении самой Юли. А когда поутру несся оттуда на службу, то запомнить приметы дома не догадался. Помнил только подъезд, расположение квартиры на этаже да что дом с дробным номером, то есть угловой.
При свете дня оказалось, что домов таких целых три, все девятиэтажки и все с дробными номерами. Который из них Юлин, приятелям пришлось устанавливать опытным путем, вламываясь поочередно в каждую соответственно расположенную квартиру во всех трех девятиэтажках. В первой их встретила полуслепая бабка, во второй – агрессивная немецкая овчарка. Хозяев третьей квартиры дома не оказалось.
Левка поклялся, что ни бабки, ни собаки он в глаза не видел. Отсюда друзья сделали вывод, что третья квартира и есть та, которая им нужна.
В ожидании девушки Юли уже тогда рациональный донельзя Чехов предложил исследовать двор, чтобы в следующий раз уже знать наверняка, в который дом соваться.
Дворик оказался на удивление милым и малолюдным. А самым замечательным в этом дворике был настоящий, без балды, летний театр. Крытый навес над дощатым настилом, а перед ним – многочисленные ряды сплошных деревянных скамеек. С увлечением обследовав замечательное место, приятели пришли к выводу, что театр по прямому назначению давно уже не использовался. Впрочем, как выяснилось позже, не использовался он вообще. Для отдыха жильцы дома предпочитали другие, более удобные скамейки. А редкие собрания по неизвестной причине предпочитали проводить на пятачке около первого подъезда.
Между тем вечерело. То, что в сумерках разглядеть Юлю, которая могла вернуться домой в любой момент, было довольно сложно, друзей не печалило, – всегда можно было подняться и позвонить в квартиру еще раз. Проблема обнаружилась в другом. Весна весной, но с наступлением вечера температура окружающей среды заметно снизилась.
Девушка Юля возвращаться домой не спешила, поэтому было решено откупорить одну поллитровку и согреться. В качестве закуски в ход пошли шоколадные конфеты.
Ближе к полуночи ни Юрка, ни Левик уже не вспоминали об истинной цели своего визита в этот замечательный двор. Именно в тот памятный вечер Лева и получил свое прозвище Царь Зверей, приклеившееся к нему впоследствии намертво. Добавление «Зверей» сам Лева считал совершенно излишним и предпочитал более сокращенный вариант Царь.
О подробностях истории с девушкой Юлей и летним театром друзья из скромности не распространялись. И так получилось, что место это осталось сохраненным в тайне от знакомых и сослуживцев, впоследствии стало именоваться «театром у Юли» и время от времени с успехом использовалось для конфиденциальных разговоров.
Чехов обошел деревянную постройку и огляделся. С годами во дворе ничего не изменилось. Присев вполоборота на второй ряд, полковник вынул купленную в промежутке между сменой машин газету и углубился в чтение.
Басин, как и Чехов, из четырех возможных путей выбрал тот, что вел через пролом в заборе. Только к месту пролома он пробрался с противоположной стороны квартала. Чехов услышал его топот издалека, но по дружеским побуждениям виду не подал. А взгляд от газеты оторвал, только когда услышал:
– Что пишут?
– Да ничего интересного. Пишут, криминогенная обстановка в городе ухудшилась…
– Но и мы не по пьянке сделаны.
– По крайней мере, не все из вас, – ухмыльнулся Чехов, откинул газету, привстал и крепко пожал протянутую руку.
– Ты, помнится, хотел меня о чем-то спросить? – Басин устроился в первом ряду, оперся локтем о спинку скамьи и положил подбородок на руку. Взгляд его лениво рассматривал редких прохожих во дворе за спиной Чехова.