– Да вы охренели, вашу мать! – ругался генерал, пытаясь вырваться из крепких рук.
– Применены психотропные препараты, – поддержал Простакова старший лейтенант Бекетов.
Генерала повели, а старлей продолжал:
– Ведь никто не знает, как сложится ситуация на поле боя, – оправдывал он собственные действия.
А еще двое занялись атташе, который улыбался, вежливыми жестами отстранял от себя солдат, по-немецки просил его не трогать. Но видя, что случилось с переводчицей и генералом, в конечном счете сдался, и приноровившийся Простаков натянул и на него «слоника», после чего поблагодарил через «данке шен» иностранного представителя и, указав ему рукою направление движения, дабы он не потерялся, перешел к следующему, уже помытому и дожидавшемуся своей очереди журналисту.
А потеряться атташе не мог, так как генерала, изредка пробовавшего вырваться, уводили все дальше и дальше, несмотря на громкие угрозы и протесты по поводу всего, что здесь творится.
Следивший за действиями вертолетчиков генерал – высокий статный командующий авиацией округа и, кроме всего прочего, Герой России Петров – вежливо пропускал вперед всю гражданскую обдатую навозом немочь, а сам вычищался от нечистот на сухую, проявляя браваду, сбросил замаранный китель и оставшейся неповрежденной рубашкой вытирал лицо, демонстрируя крепкий торс. Безропотно приняв помывочные процедуры из брандспойта, он позволил надеть на себя противогаз и, кроме всего прочего, еще и положить на носилки. Как никто другой, он чувствовал вину за происшедшее. Что-то его ребята недорассчитали. Надо будет провести серьезное расследование: как такое могло случиться?
Учения шли по нарастающей. Специально созданные команды занялись очисткой местности, и особенно большое рвение проявляла группа из Германии, подгоняемая русскими матюками.
Мужики, оказавшиеся в районе ангара и подхватившие свою дозу, сами подходили, отталкивали немцев в сторону, забирали у них из рук шланги и полоскались в мыльной воде, поминая руководство завода «добрыми» словами.
На третье пятно, организованное Резинкиным, набросился взвод англичан. Они с превеликим удовольствием смыли дерьмо со всех машин, а также эксклюзивно пополоскали товарища инспектора.
Насладившись зрелищем принудительной помывки рыжего жезлоносца, Резинкин сел за руль после того, как и его машина была вымыта, и проехал на территорию предприятия, так как следующим объектом для подсветки должен был стать один из складов.
Потихонечку перемещаясь по заасфальтированной дорожке, Витек проехал мимо здорового ангара, где увидел маленького Валетова, сидящего уныло на бордюрном камне, абсолютно голого, а на заднем плане все его тряпочки были разложены на бетонных плитах и сушились.
Выйдя из машины, Резина подошел к товарищу.
– Ты что, под огонь попал? – улыбался он, разглядывая Фрола.
Нагнувшись и втянув через нос воздух, Витек сморщился:
– Ты знаешь, чем от тебя пахнет?
Валетов оскалился:
– Мылом и говном одновременно. Можешь не рассказывать.
– А ты догадливый, – улыбался Резинкин. – А я в машине сидел. Мне ничего не сделалось.
Как выяснилось немногим погодя, «ничего не сделалось» и Простакову. Тот, довольный, прохаживался по пустому возвышению, созданному из кузовов двух подогнанных друг к другу грузовых автомобилей, и глядел вслед уходящей группе пострадавших, только что собственноручно облаченных им в противогазы.
Парочка Лехиных приятелей вылезла из «уазика». Фрол тут же возмутился тем, что здоровый Простаков возвышается над всем происходящим вместо генералов, корреспондентов и остальных пришлых наблюдателей.
– Ты кем это себя возомнил? – воскликнул страдающий наполеоновским комплексом Валетов и немедленно полез на платформу.
Тем временем Алексей важно скрестил руки на груди и стал неморгающим взором глядеть на дымящиеся рядом со складами бочки, обозначающие пожарища. Там же несколько пожарных расчетов усердно поливали крыши складов, проверяя их на текучесть.
– Интересно. – Фрол схватился за поданную ему руку и взлетел на платформу. – Если вода на самом деле внутрь попадет, там, наверное, чего-нибудь на складах испортится?
– Так и испортится, – не поверил Леха. – Наверное, заранее крышу починили.
– Да нет, не чинили, – не согласился Валетов. – Крыша новая, чего ее чинить.
– Да, – подтвердил Простаков. – Крыша новая.
Потом он наморщил нос и поглядел на Фрола:
– Слушай, я чего-то не пойму: то ли наши тут плохо платформу помыли или же, – он пригнулся. – Да это от тебя воняет! Да ты сырой весь!
Несмотря на то что Валетов приложил большие старания для приведения собственного камуфляжа в порядок, все-таки до конца высушить он его не смог. И сейчас, трогая руками ткань, Простаков все больше кривил рожу. Потом он отошел на пару шагов и снова, скрестив руки, стал глядеть в сторону.
– Ты ко мне ближе чем на два метра на воздухе не подходи. А в помещении держись метрах в десяти. Ладно? Через два дня все будет нормально.
Резинкин третьим забрался на платформу самостоятельно.
– Леха! – позвал он. – Ничего, что от Фрола говном пахнет?
Простаков не выдержал и начал нагло ржать, тыкая в Валетова лазерной указкой.
– Ты поосторожнее с этой штукой, – посторонился Фрол, – а то дырку во мне сделаешь.
– Да ты не бойсь, – тут же Леха поставил перед лучом собственную ладонь. – Видишь? Ничего не делается.
– Да я тебе не про это говорю, придурок! Через час должны прилететь пожарные вертолеты.
– Да? – тут же осекся Леха, поглядел на излучатель, выключил его и засунул в нагрудный карман.
– Глядите! – воскликнул Витек.
И все посмотрели в указываемом направлении. К выставленным платформам рабочей группой типа «баранье стадо» возвращались вымытые и высушенные пострадавшие.
Поспешив убраться с платформы, солдаты уселись в предоставленный им на сегодняшний день «уазик» и начали наблюдать, как люди один за другим поднимаются наверх. Не успели они как следует разложить собственные кости, как в салон ворвалась башка Мудрецкого с воплем:
– Сволочи!
По тому, насколько Юра был бледен, можно было догадаться о сделанном ему внутреннем вливании.
Фрол вытаращил глаза и первым воскликнул:
– Товарищ лейтенант, я ни при чем, я сам пострадал! Я обеспечивал выполнение задачи!
Резинкин отмалчивался. А Простаков медленно вылез с другой стороны «уазика», пробурчав:
– Извините.
Тем временем Мудрецкий продолжал:
– Кто? Кто из вас, придурков, был рядом с платформой с представителями?
Лехина голова, возвышаясь над тентом военного джипа, сообщила Юриной, торчащей внутри салона, что это она. Наступила тишина. Только скрип и легкое шуршание дверцы выдали перемещение Мудрецкого из салона обратно на пропитанный каками воздух.