Генерал оглянулся.
- Майор, ты не присаживайся, оружия у них нет. А тебе надо видеть всех.
Холодец тут же поднялся.
Веретенко посмотрел на часы.
- Сейчас пойдут.
Выбравшись из перелеска, Простаков, Багорин и Заморин действительно залегли и поползли по-пластунски. Они хорошо видели освещенный периметр, очертания стоящих внутри его машин и красные огоньки нацеленных в их сторону двух винтовок. Самих стрелков разглядеть было невозможно. Но и они оставались невидимыми, до тех пор пока потушены их фонари.
Резинкин получил от старшего сержанта сигнал к началу атаки и моргнул в ответ. Затем повернулся в ту сторону, где должен был находиться Простаков, и поморгал в его направлении. Ответа не было.
- Уснул детина, - шептал он, сидя за небольшим кустом. Находящиеся с ним вместе Серега Рыбкин, худющий уроженец Костромы, и Лепесток - Петр Лепестков, крепенький столяр, стали между собой громко шептаться:
- Здоровый дебил.
- Идиот.
- Кретин.
Тут Рыбкин заметил три фонарика, появившихся на окраине леса и быстро движущихся по направлению к периметру.
- Агаповская тройка побежала, - засуетился Лепесток. - А мы чего же? Надо всем вместе.
- Пошли, - согласился Витек, и все трое вышли из укрытия и побежали зигзагами через поле.
Простаков ничего не видел. Он усердно полз на намеченную им позицию - к небольшому деревцу, от которого и планировал подняться в полный рост и броситься в атаку. Увлекшись ползаньем, он совершенно забыл о времени. Багорин и Заморин ползли следом, не задавая вопросов. Спохватились, только когда со стороны периметра послышались тугие хлопки. Потом крики:
- Слева смотри!
- Справа, справа идут!
Леху передернуло, он вскочил на ноги.
- А, мужики, мы чего-то прозевали. Бежим! - Здоровый сибиряк увлек за собой двух сослуживцев.
Заветный луч света от Резинкина был еще метрах в тридцати, когда он услышал русское народное:
- Бля!!! - на всю поляну. - В меня попали.
Это орал старший сержант Агапов.
Витек надеялся, что у дембеля хватит ума не останавливаться. В темноте ведь не видно, кого задел, а кого нет. Стрелки должны быть уверены на сто процентов, что промаркировали каждого. Неожиданно из темноты возникла красная точка и повернулась в его сторону. Фонарик он держал в руке. Что делать? Остановился, ноги сами подогнулись, и Витек присел. Кажется, что-то пролетело в воздухе над головой. Куда деваться? На него уже смотрят два красных глаза.
Он попробовал отклониться в сторону и наткнулся на кого-то. Тело упало.
- Что ты делаешь, баран! - огрызнулся Лепесток, быстро поднимаясь.
Витя, сжав зубы, понесся на позиции врага грудью вперед и тут же ощутил мягкие шлепки с правой стороны груди и на ногах. Все, его обляпали.
Троица, возглавляемая Простаковым и атаковавшая со стороны открытого поля, неслась вперед к вожделенному лучу света.
Леха бежал со всех ног, опасаясь увидеть направленный на себя красный огонек. Ничего.
«Нас не видят, их не видят! - неслось в мозгу. - Как здорово, мы успеем. Должны успеть».
Вот он, луч. Десять метров. Они пробегут рядом с человеком, держащим фонарь, луч которого определяет границу зоны. Отлично.
Красная точка! Нет! Глюки!
Все. Они успели! Ха-ха! Генерал обделался!
- Простаков! - крикнул Мудрецкий и схватил за руку перешедшего на шаг солдата.
- Я, товарищ лейтенант! Мы добежали! А-а-а! Здорово!
- Включите фонари, идиоты.
Леха нащупал кнопочку и нажал на нее. Багорин с Замориным слышали слова взводного, так как не отступали от гиганта ни на шаг.
Генерал в ярости перелез через капот «Мерседеса».
- Откуда вы взялись! Мы вас не видели! Такого не может быть!
Комбату стало нехорошо, он подбежал к троице, отобрал у Мудрецкого фонарь и стал освещать их, стараясь найти хоть одно желтое пятно.
На всех троих не было ничего, кроме пыли.
- Вы не зажгли фонари! - кричал генерал. - Лейтенант, вы видели огни?
Юра ответил не задумываясь:
- Так точно. Три фонаря.
- Значит, вы подползли слишком близко! - не успокаивался генерал. - Ладно, комбат, компот мы уже проиграли. Но остальные меченые. Теперь вы не будете выключать фонарики вообще. Я сам дам вам команду, когда атаковать. Даю вам вторую попытку довести до периметра пятерых. Чтоб не путать отметины, перезарядим оружие на красные шарики.
Холодец поддержал генерала:
- Надо дать попытать. Чего говорить.
Агапов снова застроил своих в лесочке. Старшего сержанта коробило, что его всего изгадили краской, а на таком здоровом бугае не оказалось ни одной отметины.
- Как вам удалось войти в квадрат? Научите остальных, глядишь, и генерала погоняем по полю. В жопу ему постреляем.
Простаков молчал как партизан, кем, впрочем, и являлся на данный момент.
- Детина, язык отсох?… У нас осталось пять минут.
- Ой, - Заботин схватился за живот.
- Чего еще? - раздраженное «его высокоблагородие» подскочил к Грише.
- Да чего-то кишки крутануло.
- Надо знать, когда просираться. Чего молчишь, Простаков? Вы фонари зажигали или нет?
Леха надул нижнюю губу:
- Зато компот выиграли.
Агапов сел перед строем на корточки и стал тихо-тихо смеяться. Все меченые в первой битве поддержали командира.
- А чего такого? - оборонялся Леха.
Старший сержант подошел к нему и похлопал по плечу:
- Скажи нам, Кутузов, как теперь выиграть?
Леха молчал. У него не было никаких мыслей. Фонари теперь горят у них постоянно. Элемент внезапности потерян полностью.
И тут с поляны донесся голос генерала:
- Пошли!
Отделение как стояло, так и ломанулось ловить на себя шарики.
После непродолжительной атаки довольный инспектор прохаживался вдоль шеренги разукрашенных солдат.
- Вот так, товарищи. Как говорится, ни ума, ни фантазии. Мы завалили вас всех. - Веретенко неожиданно замер, скорчился и, отбросив винтовку в сторону, побежал в темноту.
Вернулся он минуты через две.
- Чего-то живот скрутило.
- Может, закончим? - позаботился Стойлохряков. Хотя ему теперь хотелось продолжать. Дела пошли на лад. Он не сомневался, что разукрасит следующим, зеленым, цветом всех зайцев.