– Оставьте меня в покое! – прошептала она. – Ладыгина увез Макаров – убивать. К себе в больницу.
– Ты не врешь? – хищно спросил Чехов, наклоняясь к ней. – Если ты врешь...
Ирина Владимировна безучастно уставилась в угол. Чехов закрутил воду и перешагнул через тело хозяйки. Вместе с Гузеевым они вышли из ванной.
– А ведь туда ты один ехать не можешь, Юра! – заметил подполковник. – В больнице охрана, тебя не пропустят.
– А как же эта? – спросил Чехов. – Одну ее не оставишь – следы начнет заметать...
Гузеев думал недолго.
– Возьмем ее с собой! – предложил он.
– Такую мокрую? – поморщился Чехов. – И следить, чтобы она не сбежала?
– Но оставлять ее здесь в наручниках? – возразил Гузеев. – Это может сыграть против нас...
– А что делать? – возразил Чехов. – Слышал, что она сказала, – Ладыгина повезли убивать! Поехали!
Подполковник задумчиво посмотрел на него, махнул рукой и зашел в ванную. Вернулся он быстро. Они покинули квартиру и спустились на лифте вниз. Обоих мучила одна и та же мысль. Но оказалось, что беспокойство их было напрасным – зеленый «Опель» был на месте.
– Я забрал ключи, – сказал Чехов. – Но боялся, что Гога все-таки угонит тачку.
– Он мудро предпочел метро, – ответил Гузеев.
Они сели в машину и поехали в сторону Садового кольца.
– Не понимаю! – воскликнул вдруг Чехов. – Почему он повез Ладыгина в больницу?
– Не ломай себе голову, – посоветовал Гузеев. – Скоро мы все узнаем.
– Если узнаем, – мрачно проговорил Чехов. – Если эта стерва не обвела нас вокруг пальца.
– Мне показалось, что под конец она была довольно искренна, – успокоил его Гузеев.
Они свернули на Садовое кольцо и помчались по направлению к Тверской. Чехов сумрачно вертел баранку, перебирая в памяти события двух последних дней. Он уже понимал, где была допущена ошибка. Ладыгину ни в коем случае не следовало обнаруживать себя после автокатастрофы на набережной. Но кто мог знать, что, отправляясь на работу, он подвергает себя смертельной опасности? О роли Макарова в преступной организации не догадывался никто. Видно, Ладыгин даже в какой-то степени доверял своему новому шефу. Иначе как он оказался в этом осином гнезде?
Они подъехали к воротам больницы. Услышав хлопанье дверок, в окне пропускного пункта появился охранник. Он с безразличием наблюдал, как Гузеев и Чехов выходят из автомобиля и приближаются к дверям. И только когда они переступили порог, он преградил им дорогу. Это был высокий стриженый блондин с накачанной шеей и неподвижным взглядом.
– Вы куда? – недружелюбно спросил он, глядя куда-то между обеими приятелями.
– Нам нужно пройти в больницу, – объяснил Чехов.
– Ничего не получится, – заявил охранник. – Нужен пропуск. У вас есть пропуск?
– А это тебя не устроит? – спросил Гузеев, протягивая парню свое удостоверение. – Мы здесь по служебному делу...
По неприступному лицу охранника скользнула тень неуверенности.
– Я созвонюсь с дежурным врачом, – сказал он.
– Мы должны войти без шума, сынок! – пояснил подполковник.
– Без разрешения дежурного врача я не могу, – покачал головой охранник.
– Давай тогда по-другому, – предложил Гузеев. – Врач Макаров сейчас в больнице?
– Да, он приехал минут сорок назад, – сообщил парень. – У него сегодня дежурство.
– Ты осмотрел его машину? С ним был кто-то еще?
Охранник запнулся, зачем-то оглянулся, а потом сказал:
– Нет, он был один!
– Ты уверен? – резко спросил Чехов. – Ты действительно осмотрел его машину?
– Я не обязан... – начал парень.
Подполковник взял его за пуговицу на куртке и ласково сказал:
– Ты пропустил его без досмотра. Ты плохой охранник, сынок! Но я никому об этом не скажу, если ты не будешь чинить нам препятствий... И учти, речь идет об убийстве. Если ты сорвешь нам операцию, я добьюсь, чтобы тебя выгнали с работы. Ты понимаешь меня, сынок?
Охранник побледнел от обиды и сжал зубы. Он не знал, на что ему решиться. Но Гузеев уже перехватил инициативу.
– Слушай меня, сынок! – сказал он начальственным тоном. – Сейчас мы должны взять этого самого Макарова. Запомни, ты ни в коем случае не должен позволить ему выйти с территории больницы! У нас есть серьезные основания полагать, что этот человек – преступник, так что не шути с этим! И никаких звонков в отделение!
– Товарищ подполковник, – мрачно ответил охранник, – можете жаловаться кому хотите. Пропустить я вас не могу. Если только... Если только я сам буду сопровождать вас!
– Ты очень обяжешь нас, сынок! – заявил серьезно Гузеев.
Охранник толкнул дверь в соседнюю комнату и крикнул:
– Борисов! Остаешься за старшего! Я с посетителями! – Он обернулся к подполковнику и сказал: – Пойдемте!
Втроем они направились по дорожке, ведущей к главному входу. Охранник, который никак не мог успокоиться, спросил:
– Вы собираетесь Макарова арестовать? У вас есть ордер?
– Не говори глупостей, сынок! – проворчал Гузеев. – Мы собираемся просто побеседовать. Разве для беседы нужен ордер?
– Другой вопрос, – вмешался Чехов, – что беседа может закончиться хорошей потасовкой.
– Администрация больницы категорически этого не одобряет, – произнес охранник.
– Это очень разумно со стороны администрации, – похвалил Чехов. – Я бы тоже хотел ограничиться словесной перепалкой. Поэтому хорошо бы сразу же надеть на собеседника наручники...
Охранник с сомнением посмотрел на него, но ничего не ответил. Они прошли по замершим холодным коридорам и поднялись по лестнице в терапевтическое отделение. Молодая медсестра, увидев посторонних, вышла им навстречу.
– Где сейчас врач Макаров, милая? – спросил у нее Гузеев.
– У себя в кабинете, – неуверенно ответила девушка. – Вам его вызвать?
– Ага, вызови, – подтвердил охранник.
– Нет, мы сами к нему заглянем, – категорически сказал Чехов. – Я знаю, где его кабинет.
Медсестра не решилась ему возразить, но в глазах ее появилась тревога.
– Не волнуйся, – буркнул охранник. – Это менты.
Однако в голове медсестры никак не укладывалось, почему ночью в отделение заявляются посторонние люди и почему они должны сами разыскивать кабинет заведующего отделением, вместо того чтобы скромно дожидаться в стороне. Заведующий отделением вполне мог вздремнуть, и, если его застанут спящим, получится неловко.
Поэтому она не осталась на месте, а пошла вместе со всеми, неодобрительно поглядывая на этих суровых непочтительных мужчин и в волнении сжимая и разжимая маленькие кулачки.