Худощавый «серый» удовлетворенно кивнул, спрятал зеркальный артефакт и двинулся к тому месту, откуда исходила энергия сразу двух пакалей.
12. Зона разлома 18 (Питерская), 14.07.2016.
В целом, позиция у Андрея была выгодная. На возвышении, частично под прикрытием непробиваемой железной туши тепловоза. Но из-за этой же туши Андрей не видел и правого края платформы. Ничто не мешало кому-то из квестеров спрыгнуть на пути, обойти тепловоз и появиться у Старого в тылу. Вот если бы забраться на крышу тепловоза… но для передислокации не оставалось времени. Значит, квестеров следовало брать на пушку. Во всех смыслах.
Андрей прицелился и выстрелил одиночным. Пуля выбила кусок асфальта метрах в пяти перед авангардом, который состоял из главного квестера и Симакова. Оба резко ударили по тормозам, после чего Симаков попятился, а квестер поднял руки.
– Лунев, отставить стрельбу! – крикнул квестер. – Давай поговорим! Я уверен, мы найдем общий язык!
– Надо же, какое вступление, – усмехнулся Андрей. – Язык у нас и так общий, русский. Скажи Финну, чтоб вернулся на платформу! И остальные пусть остаются в поле зрения!
– Хорошо! Бойцы, ко мне! Так ты выйдешь, Андрей?
– Сам подойди… как тебя называть?
– Трофимов. Виталий. Командир группы квестеров ЦИК!
– Не вижу пятого из твоей группы, Виталий.
– Док! – Трофимов обернулся и хлопнул себя по бедру, будто бы жестом подкрепляя команду «к ноге».
В поле зрения появился наукообразный. В отличие от троицы бойцов, держащих автоматы наготове, этот даже не трогал оружие, оно висело у Дока за спиной. Примерно таким же миролюбивым и слегка испуганным выглядел и Симаков. Но основные дозы лояльности и доброжелательности излучал, конечно, Трофимов. Виталию явно не хотелось нового обострения конфликта. Возможно, так требовала инструкция, а возможно, так решил сам Трофимов, но настроен квестер был именно на переговоры, а не на военную хитрость с последующим штурмом позиции Андрея. К тому же, теперь «на мосту» стояли не Лунев и Серега, а квестеры. Штурм должен был представляться им невыгодным мероприятием.
– Иди, – сказал Андрей. – С платформы не спускайся.
Трофимов подошел и остановился:
– Руки опущу?
– Опусти. О чем хотел поговорить?
– О деле, Андрей. Я навел справки и понял, что человек ты серьезный. Я и раньше это понял, но теперь убедился.
«Подход» был правильный, уважительный, но рассчитанный на людей вроде Финна. Мягко говоря, простых, без фантазии. Это означало, что либо Трофимов врал насчет справок, либо эти справки были куцыми. ФИО, дата рождения, штамп «особо опасен». Или что-то в этом роде. А скорее всего, в роли «справочного бюро» выступал Симаков, который кроме имени и фамилии вообще ничего не знал.
– Короче, Виталий, – сказал Старый. – Тебе нужен детектор? Я верну, обещаю. Не тебе, так твоим товарищам при следующей встрече. Ведь ваши бойцы по всем зонам бродят?
– Хорошо, согласен, – кивнул Трофимов. – Ты собираешься в какую-то еще зону?
– Возможно. Видишь, я откровенен. А ты мудришь. Что тебе еще от меня нужно? Пакаль? Я не нашел здесь пакаля.
– Здесь не нашел, – Виталий понял, что играть с Луневым следует чуть тоньше.
– Здесь не нашел.
– Ты знаешь, что такое пакали?
– В общих чертах.
– Это не просто редкие фиговины, которыми интересуются богатые коллекционеры. Это части мозаики, которая может спасти мир, если ее правильно собрать. Понимаешь, какая это ответственность?
– За судьбу всего мира? – усмехнулся Андрей. – Понимаю.
– А раз понимаешь, почему не хочешь принять участие в спасении мира? Это ведь не фигура речи.
Реальное спасение мира.
– Круто, – Лунев сделал вид, что впечатлен.
«Никогда не мечтал спасать мир, но всегда на это нарываюсь, – подумал он. – Что за судьба?»
– Я понимаю, что затраты требуют компенсации. Ты искал пакаль, рисковал. Мы готовы заплатить.
Ведь ты все равно собирался его продать.
– Почему ты так решил?
– А для чего еще тебе пакаль? – вполне искренне удивился Трофимов.
– Может быть, я хочу собрать свою доску пакалей.
– И что дальше?
– Там посмотрим.
– Ну, во-первых, частным образом собрать полторы сотни пакалей не получится. Даже тебе это не под силу. Во-вторых, одной доски будет мало. И, в-третьих, даже если ты соберешь все комплекты, что ты будешь с ними делать?
– Соберу, а там увидим.
– Не увидишь. Собрать мало, надо еще заставить все это работать. А как это сделать, знает только один человек.
– Кирсанов?
– Да, только он. Поэтому для всех остальных эти штуковины только забавные игрушки, коллекционная редкость, капиталовложения… что угодно, в меру воображения. И только для Кирсанова пакали это детали инструмента для спасения мира.
– Отличная речь, Виталий.
– Она тебя не убедила?
– Убедила. Но временно я воздержусь от вклада в благородное дело господина Кирсанова. Сначала разберусь со своими делами. А потом непременно пожертвую все найденные пакали на благотворительность. Обещаю.
– Вы не понимаете, молодой человек! – рядом с Трофимовым неожиданно появился Док. – У мироздания крайне мало времени! Катастрофа не будет ждать, когда вы закончите свои дела. Пока в мире три десятка аномальных разломов, жить в нем еще можно. Но когда их станет сто шестьдесят девять…
– Сто шестьдесят восемь. Один закрылся.
– Пусть так! Это все равно безумно много! Это может привести к полному уничтожению мира. И все самые важные дела станут казаться глупыми мелочами в сравнении с этой трагедией.
– Понимаю, но и вы меня поймите, граждане квестеры, – Андрей вздохнул. – Я ведь просил, чтобы все оставались на платформе. Трофимов, я просил?
– Все на месте, – Виталий обернулся. Финна на перроне не было…
Трофимов негромко выругался и вновь повернулся к Андрею. Его тоже не оказалось на прежнем месте. Виталий еще раз неприлично выругался и толкнул локтем Дока:
– Куда он делся?
– Я… не заметил, – Док похлопал глазами. – Он так быстро это сделал.
– В кабину спрятался?
– Нет. Впрочем, не знаю. Я не заметил.
– Проверить кабину! – махнул Трофимов двум оставшимся на платформе бойцам.
Квестеры спрыгнули на пути, но сделали это на удивление неуклюже. После приземления на шпалы оба почему-то растянулись в полный рост. А мгновением позже сел на пятую точку Док. И только тогда Виталий понял, что происходит. Питерская скала завибрировала, сообщая о приближении очередной лифт-подвижки – резкого подъема всей гигантской каменной «пробки» ровно на метр.