– Начинаешь умнеть. Кое-кто решил разменять тебя на поддержку Ватикана. Ему это показалось важнее, чем прямой контакт с Айдидом.
– Еще бы. Значит, я должен поверить в то, что Ватикан… как ты говоришь, и Айдид как-то связаны. Так вы поэтому послали меня тогда разобраться с Айдидом?
– Да, но не только.
– А почему еще? Потому что он мешал вам торговать наркотиками? Знаешь, я сильно поумнел за эти несколько лет, пока меня не было. Пожалуй, я тебе даже поверю. Айдид торговал – и вы торговали. Просто здорово.
– Я исполнял приказ.
– Какой к чертям приказ? Тех, кто торговал вместе с тобой?
– Послушай. Они скоро все равно заявятся, так что послушай. Все это государственная программа, понимаешь? Ты думаешь, что это моя дурь? Или эта дурь принадлежит мафии? Ерунда! Это все государство.
– Что? Чушь!
– Ты слышал про специальные программы? Нет, ни хрена не слышал, потому что не должен был. Это не больше чем зарабатывание денег для программ, которые необходимо финансировать. Только так можно заработать для этого достаточно. И мы делаем это, делаем то, что должны. Ты думаешь, мне нравится сидеть здесь?
Паломник плюнул на земляной пол.
– А знаешь что, капитан? Я тебе не верю. Расскажи это кому-нибудь другому – про долг, патриотизм и всякую прочую хрень. Вы просто группа сукиных детей, которые решили немного подзаработать, только и всего. Я даже знаю, кто еще кроме тебя входит в эту программу – Мануэле Кантарелла, верно? А для меня – может, и не только для меня – придумали красивую сказочку про государственный интерес, только и всего. Я угадал?
Капитан усмехнулся:
– Посмотри на меня, Паломник. Разве я похож на человека, который нажился на наркопоставках, а? Можешь мне поверить – никто тебя не сдавал. Просто среди нас оказался тот, кто работает на другую сторону, он-то тебя и сдал.
– На Ватикан.
– Именно. На Ватикан.
– Чушь.
– Правда. Лучше бы тебе уйти…
– Да?
– Прислушайся…
Паломник сделал то, что велено. И мгновенно насторожился, как охотничья собака.
– Кто это? Твои дружки из мафии?
– Беги в горы.
– Да вот хрен…
Оттащив в сторону стул с привязанным к нему человеком, Паломник выглянул на улицу, оценивая позиции. Занять позицию в церкви смерти подобно, здесь только один выход. Но вот на въезде в деревню…
Боевиков было трое – как минимум. Один за рулем, двое впереди, дорога была опасной, долго не подновлялась – и здесь запросто можно было потерять машину, а заодно и самому свернуть шею. Поэтому один был за рулем, двое шли впереди, проверяя дорогу. Машина как нельзя лучше подходила к местным суровым условиям, пятидверный «Фиат Кампаньола», лицензионный вариант «Джипа Чероки». У каждого из идущих перед ней боевиков в руках было оружие армейского образца – штурмовые винтовки. Но они больше уделяли внимания твердости дороги, чем тому, что происходило вокруг – за это и должны были поплатиться…
Паломник сменил двадцатиместный магазин в винтовке на удлиненный, сорокаместный. Позиция была идеальной – справа вверху. Когда машина поравнялась с небольшим валуном, он открыл автоматический огонь по машине и по людям…
Все решилось в считанные секунды. Десяти патронов хватило на то, чтоб свалить обоих автоматчиков, остальное он выпустил по машине, стремясь попасть по крыше и лобовому стеклу. Боевики, идущие впереди машины, повалились разом, кто-то в машине уцелел, перекинул коробку на задний ход и дал газу. Паломник сменил магазин и выпустил еще несколько очередей по машине. Машина внезапно чуть дернулась в сторону – и застыла над пропастью. Правое заднее колесо свалилось под откос, машина зацепилась брюхом…
Держа мертвых боевиков на прицеле, Паломник спустился на дорогу. В карманах документы, самые обычные, гражданские; Паломник сунул их в карман, потом можно будет переделать. Немного денег, у одного мятная жвачка, у другого – самодельная, из смолы. Две автоматические винтовки – ими он не заинтересовался, у него лучше.
В автомобиле еще двое, оба мертвы. Кровью воняет как на бойне. Он не полез до пассажира, машина могла в любой момент все-таки покатиться и упасть в пропасть, но водителя обыскал. Еще деньги, выданные в Лацио водительские права, паспорт. На заднем сиденье машины – прикрытый заботливо одеялом легкий бельгийский пулемет с лентой на двести патронов в коробке. Короткий десантный вариант, под тысячу выстрелов в минуту, такого нет у самых отмороженных бандитов и грабителей банков. Кто это такие?
Паломник закинул пулемет за спину на ремне и пошел назад…
Мир как будто застыл расплавленным желе. В зарослях кричали какие-то птицы…
В последний момент Паломник понял, что дело дрянь. Шарахнулся в сторону, уходя от выстрела. Выстрел был глухим, гулким – автоматическая пехотная винтовка винтовочного калибра. Паломник прыжком вломился в развалины того, что когда-то было домом горцев – за мгновение до того, как пуля выбила угловатый камень из кладки…
Хорошо садит…
Винтовка. Пулемет. Можно жить.
– Ну, кэп! – заорал изо всех сил Паломник и сам испугался своего голоса, – вот ты и выдал себя! Прекрасно! Белиссимо!
Какое-то время было гробовое молчание. Даже птиц, испугавшихся выстрелов, не было слышно. Потом капитан крикнул откуда-то справа:
– Дурак! Идиот!
– Помнишь, капитан?! При захвате особо опасного противника целесообразно сломать ему руки в запястьях или хотя бы оба больших пальца…
– Дурак!
У них был цугцванг. Капитан с мощной винтовкой знал местность, но не мог ничего сделать, потому что его винтовка не пробила бы каменную кладку развалин. Паломник был куда лучше вооружен, и он был моложе. И оба они знали, что Паломник будет сидеть в укрытии до темноты, которая уравняет шансы.
– Зачем ты продался, капитан?! – заорал Паломник. – Неужели тридцать сребреников стоят того? Что ты на них купил – это?
– Ты напрасно идешь по этой дороге! Уходи и забудь!
– Ага! Щас!
Если только у него гранаты…
Паломник начал прикидывать: кустарник – прекрасная сигнальная система. С тыла никто не подберется, но и ему самому там не выбраться. Ему придется буквально прорубаться через эти заросли, шум предупредит капитана, и он сделает свой ход.
Кто первым пойдет, тот и проиграет…
Внезапно Паломник услышал шум, от которого похолодела кровь. Шум вертолетного винта, вертолетной турбины. Вертолет – самое страшное, что только может быть против легковооруженных инсургентов.
– Вот и все! – вдруг заорал капитан.
Паломник только сильнее вжался в землю. Неподвижность – единственный шанс выжить. Не стать дичью, на которую охотятся с воздуха. Если он побежит, его расстреляют в секунду.