Но амурными делами занимались не все.
Палермо активно строился, заветы барона ди Адрано не были забыты – и сейчас любая, даже самая добропорядочная строительная фирма не забывала покрутить выделенные по казенным подрядам деньги несколько месяцев на коммерческих стройках, и только потом построить то, что и заказано. Поэтому город буквально кишел строительной техникой, самосвалами, фургонами, кранами, принадлежащим – по бумагам – мелким строительным фирмам. В соответствии с новомодной тенденцией и рекомендациями умных людей здесь развивали малый бизнес: и теперь кран принадлежал одному рабочему, а экскаватор – другому. Но все помнили, кому и что принадлежит на самом деле. Забывать было чревато.
Так вот, под угасающим летним небом по дороге, идущей на вершину Монте Пелегрино, одного из самых красивых мысов Европы, рыча изношенным мотором, взбирался старый бескапотный «Фиат». Машина была старой, но, как и положено по местным традициям, выкрашена в яркий цвет, нечто среднее между желтым и красным. Здесь машина может быть какой угодно старой, но она должна блестеть.
– Нет, все-таки этот Личелли – козел настоящий… – проговорил сидящий за рулем крепыш, – Марио говорил, он знает, в каком отеле тот остановился. Надо его подкараулить и всыпать как следует…
– За что? – лениво возразил второй, худой и высокий, с шикарной копной черных кудрей на голове. – Я сколько раз говорил: если игроки лентяи, никакой тренер ничего сделать не может. Драть их надо, как котов. Ты видел Кадроне?
– Ну и что?
– Он крутит с этой телеведущей. Ты думаешь, ему сейчас до футбола?
– Ну и че, жить ему теперь монахом, что ли?
– Нет. Но помнить свой родной остров надо. Этот засранец бегал по тем же улицам, что и мы. Я один раз ему морду набил.
– Да брось заливать.
– Клянусь Девой Марией…
Футбол в Италии во все времена был чем-то вроде гражданской религии – можно было сменить жену, но нельзя любимую команду, это был худший вид предательства. Местный клуб – «ФК Палермо» – играл не особенно хорошо, вследствие чего местные бизнесмены, связанные с мафией, расщедрились и купили хорошего главного тренера, который в прошлом сезоне тренировал национальную сборную. Но пока что-то особо хорошего не получалось, и это раскололо молодых сицилийцев на два лагеря: одни считали, что надо менять тренера, другие – игроков.
– Это нехорошо, что наших парней тренирует римлянин, – упорно гнул крепыш, – вот увидишь, ни хрена хорошего не получится.
– Да перестань. Ты видел последнюю игру? Гвидо просто спал в защите, оба раза прошли через него.
– Это потому, что ему команда не помогала! Ты видел тот момент, как они на него выходили? Трое на одного!
– Выбил бы в офсайд. И кроме того, надо не свои ворота защищать, а чужие штурмовать. Вы нам забьете сколько сможете, а мы вам сколько захотим, слыхал?
– Ну? А кто выстроил схему с двумя игроками в нападении, а? – обрадовался крепыш. – Не Личелли ли. Я говорю – козел! Рогоносец!
– Он выстроил такую схему потому, что иначе нам накидали бы не два мяча, а десяток! – разозлился высокий. – Два-один не самый худший счет, какой мог бы получиться.
– Только не в нашу пользу два-один, заметь.
Впереди показалась небольшая смотровая площадка.
– Давай туда.
– Ты видишь, дерево закрывает?
– Давай туда, говорю! Не спорь!
«Фиат» завернул на небольшую обзорную площадку и остановился. Туристических машин не было – уже темнело…
– Ну и че мы теперь делать будем? Смотри – эта штука прямо весь обзор закрывает. Умник!
– Так сруби ее.
– Чем? Я что, лесоруб, по-твоему?
Высокий перегнулся назад, из-под тряпок, щедро наваленных поверх узкой и неудобной кровати, достал автомат Stg-60, тот же «калашников», но под 7,92*33 Курц, очень популярный в Африке.
– Этим, тупица… – сказал он.
Коренастый взял автомат.
– Иди, а я пока в кузове пошурую.
Коренастый вышел из машины, привычно взяв в руки автомат. С колена прицелился в ствол дерева и нажал на спуск. В застойном, жарком, пропитанном сандалом, оливой и смолой летнем воздухе загрохотала очередь. На последних патронах ствол не выдержал, и дерево, которому было как минимум двести лет, начало медленно и величественно валиться набок…
– Твою же мать! – потеряв самообладание, заорал коренастый и бросился в сторону.
Дерево тяжело грохнулось на дорогу, толстые ветви верха ударили по кабине. Жалобно звякнуло стекло.
Высокий в ярости выскочил из кузова:
– Ты, рогоносец, тебя мать от негра родила, идиот! Ты что наделал, сукин ты сын?! Ты посмотри, что ты натворил!
– Но ты же сам сказал обрушить дерево! – крикнул коротышка. Довольно приличное расстояние и лежащее между ними дерево давало ему относительную безопасность от посягательств высокого…
– Зачем надо было ронять его на дорогу, идиот?! О, Пресвятая Дева Мария, ты только посмотри на этого кретина! Лучше бы это дерево тебя придавило, а не мою машину!
– Но оно само упало!
– Какой ты идиот! Надо было стрелять сбоку, вон туда зайти, оно бы и рухнуло на обочину, а не на саму дорогу. Что ты наделал, кретин, ты посмотри, что с кабиной! Что скажет дон Карлос на это?! Кретин!
– Да ничего. На обратном пути заедем к Уго, подрихтуем.
– Твою пустую башку бы кто подрихтовал. Ты знаешь, сколько стоит лобовое стекло, кретин? Нет, не знаешь, тебе только жалованье подавай!
– Ну, извини…
Высокий махнул рукой, достал из кармана сотовый телефон, набрал по памяти номер. Коротко переговорил и отключил телефон.
– Они уже вылетели. Давай в кабину и сдай немного назад.
– Хорошо.
– И осторожнее, придурок, а то ты так и машину в пропасть спустишь с нами вместе!
– Да я знаю…
Вертолет должен был пролететь здесь – нигде в другом месте он пролететь не мог. Не так давно в эксплуатацию сдали Медицинский центр Святой Розалии, чье строительство по необъяснимым причинам затянулось на год – больше мафия не сочла возможным крутить деньги по этическим соображениям, больница как-никак. На крыше больницы было целых четыре площадки для легких санитарных вертолетов, а поскольку в медицинской авиации работали не самые лучшие летчики, они выбирали одни и те же маршруты. Мафия их знала.
Но вертолет «Аугуста-109», один из самых популярных легких вертолетов в мире, был еще и одним из самых бесшумных. И потому двое рядом с обрушенным пулями деревом напряженно вслушивались в темноту, один – сидя верхом на помятой ветками крыше, другой – в кузове.
Кораблик, кораблик, мой маленький кораблик… Вертолет у них ассоциировался с маленькими самодельными корабликами, которые ремесленники продавали на сицилийских ярмарках, переезжавших с места на место. Эти кораблики, вырезанные из дерева, стоили совсем недорого, совсем не так, как настоящие игрушки. Но даже и такие простые игрушки не каждая семья могла позволить себе купить…