По приказу Храмового все лишние ответвления, ведущие на поверхность, заблокировали. Произошло это примерно на пятом году жизни затворников в убежище, когда к ним в гости начали настырно лезть бесконтрольно расплодившееся псы – побочный продукт многомиллионного когда-то города, значительная часть населения которого была владельцами домашних питомцев всех мастей и пород. Эти-то собаки и превратились в настоящий бич для выживших людей. «Пугачи» сконструировали значительно позже, что решило проблему на долгие годы вперед, а поначалу пришлось воспользоваться бетонными блоками и цементом. Ну а там, где не хватило цемента, поработали взрывчаткой. Но парочку тайных проходов, пусть и не таких удобных, как уничтоженные, Поляков позже все-таки нашел. Докладывать Храмовому не стал, считая, что перестраховка перестраховке рознь. «Пугачи» работали исправно, и раз проблем до сих пор не возникло, то стоило эти проходы оставить на черный день. Вдруг возникнет ситуация, когда пришлось бы экстренно эвакуироваться из подземелья. Пожар, наводнение, обвал, прорвавшиеся мутанты, в конце концов…
Грешник сдержал злой смех. В бессчетный раз остервенело оттолкнулся лыжными палками, взбивая снег и посылая тело вперед. Да уж, кто бы мог подумать, что ему самому придется искать способ прорываться в Убежище снаружи. Так что план, как действовать на месте, уже созрел. Главное – добраться.
Что за черт…
Какая-то неясная тревога сбила ход мыслей. А затем он ощутил слабый толчок, словно что-то массивное там, под ногами, коснулось снизу льда. И тут же послышались крики и мат.
Поляков резко поднял голову, пытаясь разглядеть сквозь бьющиеся в стекло маски снежинки, что там впереди произошло. Цепочка поломалась, несколько людей сбились в кучу, что-то делая на снегу, а те, кто ушел вперед, теперь остановились и встревоженно оглядывались.
Поляков заторопился, бесцеремонно оттолкнул с пути замешкавшегося боевика, заставив его с матом зарыться башкой в снег. И сразу увидел метровую полынью во льду, где в черную зимнюю воду выше пояса провалился незадачливый Точило. От полного погружения, похоже, спасла лишь реакция – браток успел лечь на край полыньи грудью и раскинул руки, стараясь тем самым распределить вес тела по как можно большей площади. Автомат, вылетевший при падении из рук, валялся рядом, а гранатомет все еще висел на спине, наполовину окунувшись вместе с хозяином и добавляя утягивавшего под воду веса.
– А, сука, аа… сука! Да мля, снегоступы за что-то зацепились! – заполошно орал несчастный. – Тяните, братишки, промакааааю!
Подоспели Горелка с Заикой. Плюхнувшись в метре от края на живот, Заика протянул потерпевшему приклад своей винтовки, а когда тот ухватился, уже в четыре руки с Горелкой выдернули его из воды и поставили на ноги.
– Как тебя угораздило, Точило?! – раздраженно напустился следопыт на «утопленника», с которого ручьем текла вода. – Еще и снегоступ утопил! И что с тобой делать-то теперь?
– Да иди нахрен! – в сердцах заорал в ответ Точило, и без того дальше некуда раздосадованный видом промокшей почти до подмышек одежды – налетевший порыв метели тут же облепил ее снежной коростой, заставив братка передернуться от леденящего озноба, пробиравшего его от ног до самого нутра, причем холод быстро распространялся по всему телу, поглощая тепло. – Я и с одной лыжей быстрее тебя доскачу!
– К-куда? Д-до восп-паления л-легких?! – усмехнулся низкорослый и худосочный, но удивительно выносливый Заика, который, пожалуй, единственный из всего отряда держался наравне с бродягами.
– Вот-вот, – Горелка озабоченно покачал головой. – Из-за тебя теперь привал придется делать, сушить недоумка! Замерзнешь нахрен, морозит-то к ночи все сильнее!
– А ты свои портки отдай, вот и не придется волноваться!
Поляков резко остановился, не дойдя до полыньи десятка шагов. Неестественность происшествия его насторожила. До сих пор лед на всем протяжении был крепким, река промерзла основательно, и путь по ней считался безопасным. Если не заметит зверье с берега, то больше вроде и бояться нечего, а в такую метель вряд ли их тут кто-то увидит. И вдруг – полынья. На залетных рыбаков не спишешь, вымерли давно уже и рыбаки и само искусство рыбалки, не те условия. Ответ слишком очевиден, но какого черта этого не замечают остальные? Совсем отупели на своей Новокузнецкой? И почему бродяги так спокойно прошли мимо? Проглядели из-за метели?
Жаркая волна адреналина прошлась по телу, предупреждая о нешуточной опасности.
– Прочь от проруби! – рявкнул Грешник. Воткнув палки в снег, он сорвал с плеча карабин и передернул затвор. – Быстрее, бараны!
– Валите оттуда! – заорал с другой стороны старшой бродяг: вернувшись из авангарда назад и увидев, что происходит, он сразу оценил ситуацию.
Словно откликаясь на его выкрик, лед трескуче загудел от мощного толчка снизу.
Новокузнецкие бросились врассыпную. Несколько человек второпях запутались в лыжах и посбивали друг друга, закувыркавшись в снегу. Точило, чуть замешкавшись, нелепо запрыгал прочь на одном снегоступе.
Вода в проруби вдруг вскипела, фонтаном ударила на несколько метров вверх. Брызги мощным каскадом полетели во все стороны вместе с кусками льда и ошметками мокрого снега. Под их завесой что-то белесое, под цвет мокрого льда, метнулось к блатному, обвило ноги. Рывок, и Точило, едва успев крикнуть, с выпученными от ужаса глазами ушел под лед – вместе с дефицитной трубой гранатомета. Все произошло невероятно быстро. Только что стоял человек рядом с прорубью и вдруг с шумным плеском исчез в бездонной черноте зимней воды, поверх которой теперь равнодушно покачивалось лишь ледяное крошево и всплывали воздушные пузыри.
– Грешник! К берегу! За мной! Быстрее! – продолжал кричать Первый.
Он лишь на несколько шагов отстал от своей пятерки, уже устремившейся к берегу, совершенно невидимому сейчас за снежной круговертью. Но можно было не сомневаться, что бродяги и сейчас не ошиблись с направлением.
Новокузнецкие, поначалу кинувшись кто куда, сориентировались на голос и повернули за бродягами.
Грешник тоже не стал оглядываться, закинул «Сайгу» за спину, схватился за палки и заработал ногами, стараясь не потерять из виду исчезающих в метели бродяг. Когда приходится срочно спасать шкуру, не время выяснять, что за тварь затаилась под водой. Снегоступы для большинства превратили бегство в чертовски трудное занятие. Движения братков выходили страшно неуклюжими, из-за свежевыпавшего снега рыхлая поверхность не держала, проседала под каждым шагом, но без снегоступов вообще труба – увязли бы по колено. Больше повезло тем счастливчикам, у которых оказались лыжи, – они заметно вырвались вперед.
Грешник тоже обогнал многих.
Мощные толчки подо льдом не утихали, заставляя гудеть и трещать ледяное полотно по всей ширине затона. Полякову казалось, что что-то массивное бьется там, в глубине, прямо под ним, собираясь проломить лед и вцепиться ему в ноги. Странно, но он не чувствовал страха. Вместо него его охватил какой-то злой азарт – успеет ли он спастись на этот раз, или судьба все-таки возьмет затянувшийся реванш.