– Асанте… – поблагодарил масаи Паломник. – Асанте сана.
Человек, которого масаи назвал «Дидерихс», татуированный бородач, стоя в кузове грузовика, зычно выкрикивал:
– …Двадцать человек подсобных рабочих за три быра в день и сытную кормежку! Десять человек, кто умеет работать на высоте, за десять быров в день и сытную кормежку…
Закончив с вакансиями, Дидерихс легко спрыгнул с кузова, пошел мимо выстроившихся африканцев, тыкая в грудь тех, кого он отобрал. Паломник стоял в общем строю, около него Дидерихс остановился – резко. У мастера были пронзительно-бледные голубые глаза, грязная борода и нездоровая кожа.
– Си мех ма но? [94]
– Си май Паоло.
– А бит… Соно италиано?
– Си, синьор. И профуги [95] .
Дидерихс почесал бороду.
– Что ты умеешь, итальянец?
– Я выстроил дом своими руками – тот, который у меня сожгли. Я сильный, синьор, и ничего не боюсь.
– Тогда почему ты нанимаешься здесь?
– У меня нет документов, синьор. Я беженец.
Дидерихс испытующе посмотрел на заросшего бородой, с прокаленной солнцем кожей человека. Конечно же, он не поверил, что у него нет документов – белым германские власти верят куда больше, и надо быть полным идиотом, чтобы не оформить себе карточку беженца. А если есть такая карточка – можно наняться и получше.
А вот если это преступник… беглый каторжник…
– На какую работу претендуешь?
– На любую, которую я умею. И за которую заплатят.
Дидерихс кивнул.
– Тогда вот что. Ты знаком с правилами борьбы?
– Немного, синьор.
– Никаких ударов. Тот, кто упал – проиграл. Пройдешь меня – и лезь в кузов.
Было понятно, что предложено это не просто так. Человек этот был типичным буром – крепкий, как ременная кожа, прокаленный африканским солнцем, упрямый и самолюбивый. Но и Паломник был не подарок…
Африканцы вокруг них смыкались кругом, предвкушая зрелище. Африканцы – дети природы, они любят зрелища, и неважно, что это – драка, изнасилование, убийство или массовая резня.
Паломник был ниже, и ниже существенно – сантиметров на двадцать, – и он решил сыграть на этом. Дидерихс почувствовал неладное еще при захвате – он не мог правильно направить вектор силы, чтобы сбить противника с ног. Паломник же не противодействовал – он лишь присел в еще более устойчивой позиции и легко перекинул бура через себя. Дидерихс грохнулся мешком на пыльную землю, африканцы одобрительно загудели, засвистели.
Паломник повернулся. Взбешенный бур поднимался, его глаза сверкали, а в руке была плетка – но тут кто-то громко свистнул в костяной свисток, и ярость бура пропала куда-то так быстро, как гаснет свет после того, как щелкнешь переключателем. Он знал, что нарушил правила, драки на территории рынка запрещены – любые драки. И даже если начал белый – все равно. Это – земля черных.
– Лезь в кузов. Итальянец…
Они прибыли туда, куда и ожидал Паломник. Сеть гостиниц «Меридиан» строила тридцатиэтажную гостиницу в Аддис-Абебе – стодесятиметровый сверкающий монстр, который был снизу доверху облицован зеркальными стеклянными панелями. С этого монстра, стоящего еще и на возвышении, отлично было видно половину Аддис-Абебы.
Улыбаясь, Паломник приступил к работе. Его работа заключалась в том, в чем заключается работа подсобных рабочих – подай то, принеси это. Он подавал, приносил, глупо улыбался, а в голове откладывались данные. Видеокамеры, патрули охраны, защищающие прежде всего от воров. Возможные огневые позиции, их расположение и досягаемость. Он намеревался сделать работу как можно быстрее – возможно, даже этой ночью…
Бывает всякое, но удача пришла к нему этой же ночью. Он увидел, как подъехал черный «Ауто-Юнион» и как он отъехал – значит, удача близка и надо спешить. В тайнике на окраине города он забрал винтовку, положил ее разобранной в грузовой отсек мотоцикла. Проехав по городским улицам – это был один из немногих по-настоящему опасных моментов, – он остановил свой мотоцикл в паре сотен метров от строящегося объекта. Перелез через забор и, услышав рычание, бросил вперед пару кусков мяса со снотворным внутри и лег на землю, закрыв голову руками. Ночью на территорию выпускали двух свирепых собак, но это не были специально подготовленные собаки: обычные, пастушьи, которых здесь держали, чтобы отпугнуть воров. Поза, которую он принял, в собачьем мире была позой сдачи, собаки обнюхали его, одна даже помочилась, после чего обе удовлетворились символической победой и принялись за мясо. Снотворное для мяса он купил в аптеке – германцы, где бы они ни были, следили за здоровьем и поощряли развитие аптек: хорошие лекарства стоили недорого, и их можно было купить в любом районе Аддис-Абебы, даже беженцу. Потерявших сознание собак он оттащил в тень, после чего направился к зданию – каркас там уже был, верх не был застеклен, и не были установлены стены. Как проникнуть наверх без использования грузового лифта, он знал, потому что работал тут.
Глаза слипались, хоть он и поспал немного перед походом, но он был готов к этому. Для того чтобы не заснуть, он начал вспоминать своих предков и кто кому приходился – тех, кого он знал…
«Ауто-Юнион» вернулся, когда на часах было чуть больше часа ночи – часа нового дня по европейскому времени. Ночь и освещение у входа – все-таки это был отель – давали ему преимущество, с термооптическим прицелом он просто не смог бы осуществить задуманное – не хватило бы дальности. Как только открылась боковая дверь машины, он взял на прицел то место, где должен был пройти Генерал, – у самой двери. И как только в прицеле увидел движение – не по центру, просто движение, – он выстрелил. Дважды, раз за разом…
На улице послышалось знакомое глухое бормотание дизеля – половинки от танкового «Майбаха», знакомый звук для любого, кто служил в армии. Бронетранспортер вкатился в проход, проехал дальше остановившихся машин у входа и резко свернул, упираясь носом в здание отеля и перекрывая своим массивным угловатым телом сектор обстрела снайперу. Следовавший за ним высокий, с тентованным кузовом «Магирус» остановился в самом начале улицы, перекрыв сектор обстрела с другой стороны. Откинулся задний борт, слитно загрохотали по асфальту прыжковые, подбитые металлом ботинки германских солдат. Люди гауптмана Зиммера знали свое дело, с ситуациями со снайпером встречались не раз и знали, что делать. Кто-то занимал позиции по периметру, направив стволы автоматов во все стороны, кто-то бежал к лежащим у входа людям. У самого входа лежал Генерал, расплывающаяся лужа крови из-под него в свете мощных электрических фонарей выглядела черной.