– Не трожьте его, – озаботился вдруг Озерник. – Дурная кровь в нем, зараза сильная.
– Объявляю привал. Заодно проверим, нет ли повреждений, – Коваль с наслаждением освободился от тяжеленного рюкзака. Привалил его к тумбе моста и растянулся рядом. Ноги больше не держали.
Ильмень-град нависал над ними сонной недружелюбной глыбой. От города еще сильнее тянуло рыбой, мокрым тряпьем, плохо обработанными шкурами. Но запахло и ухой, и сладковатыми благовониями, и горьковатой выпечкой, и банькой…
– Глянь, ребята, таращатся на нас, со стен-то.
– Может, такие же ублюдки, как тут?
– Не… там людишки обычные, сердечки стучат. Только пугливые больно.
– Да откуда тут люди, на глубине такой?
– Дурень ты, это для нас глубина, а для них, может, мать родная!
– Орландо, передай фляжку, жутко пить хочется.
– Кажись, сюда намылились, а?
– Дьявол, я весь в каком-то дерьме…
– Там бронзовые ворота. В тумане не видно.
– А что это за пакость сверху все время падает?
– Это лишайники, вроде травы…
– Эта сука мне едва руку не отгрызла. Пасть – как у тигра, вот ей-богу! Спасибо Деду, заморозил их, сволочей…
– Командир, меня, кажись, задело, – полковник закатал рукав. На предплечье багровели три свежих шрама. – Чего теперь, мясо вырезать?
Коваль очнулся от дремы:
– Дед Касьян, поглядишь его руку?
Хранитель памяти тоже принял участие. Вместе осмотрели рану, промыли, намазали травками.
– Ну, чего, не помру? – храбрился Карапуз.
– Дела твои плохи, – ошарашил Черный Дед. – Поглядим до завтра. Ежели не помрешь, то жить будешь.
Артур пожевал без аппетита немного сухих ягод, проглотил кусочек вяленой говядины. Впереди узкой лентой подрагивал над рекой мост. Позади расстилалась выжженная ледяным огнем пустыня. Коваль заметил, что Озерник тоже не ест и неотрывно глядит на творение рук своих.
Кристиан тоже чувствовал себя не в своей тарелке.
– Герр Богль, что вы видите там?
– Видимо, они высылали посольство. Но послы не дошли до нас, спрятались где-то за воротами.
– Ворота открыты?
– Да, мой президент. Эти ворота открыты. Там лежит мертвый парень. У него белые волосы, ресницы и белые глаза. Ему проткнули горло каменным ножом. Там еще мертвые… Еще я хотел сказать. Мне кажется, через верхние ворота только что вышли несколько женщин. Они что-то выносят из города и прячут в пещерах. Мне кажется, они прячут что-то от нас.
Артур переглянулся с Даляром. Они поняли друг друга без слов.
– Нам придется разделиться, – объявил президент. – Орландо, Даляр, Свирский и вы, Цырен, – идите через нижние ворота. Мы пройдем верхними воротами. Если что, мы отвлечем их…
– Поздно. Там люди, идут навстречу нам, – встрепенулся Черный Дед. – Обычные насекомые, только белые, вот и все. Никогда прежде не видал таких.
– Ну… первый-то точно не обычный, – проницательно заметил Хранитель памяти. – Тот вон, с усами ниже плеч… Гляди, Черный Дед, у него посох, как у тебя светится.
Касьян застыл от удивления. Высокие бронзовые ворота неторопливо распахнулись. По затертой брусчатке спускалась дюжина до зубов вооруженных мужчин. Одетые в грубую кожу, в штаны и безрукавки из козьих шкур, они походили на желтых дикарей. Впрочем, от доисторических людей их отличала вполне связная речь и обилие металла. Одни держали обоюдоострые секиры, помятые и ржавые. Другие тащили обломки двуручных мечей. Двое недвусмысленно помахивали снаряженными пращами. Никто из жителей Ильмень-града не нес факел или иной источник огня.
В кругу воинов, по наклонной улочке, спустился худой старик с пышными белокурыми волосами и неожиданно длинными усами. Его усы, заплетенные в косички, свисали ниже седой бороды. На глазах старичок носил плотную повязку, что совершенно не мешало ему ориентироваться в пространстве. На левом плече у него сидел сыч. Но самое главное – в жилистой руке старик сжимал здоровенный посох, издалека удивительно похожий на посох Озерника. На тупой верхушке посоха моргал алый магический глаз. Ниже поблескивали железные крылышки, и две змейки сплетались в танце вокруг… железного жезла.
Это был не посох, а скорее – тонкий стальной жезл.
Посланцы Верхнего мира побросали огрызки, вскочили, сгруппировались вокруг президента. Однако длинноусый старец с жезлом не перешел мост. Он даже не приблизился к шестигранным тумбам, обозначающим вход на бывшее кладбище. Некоторое время все молчали, рассматривая друг друга. Пещера переливалась туманными радугами. Коваль ощущал спиной, как волнами накатывает мороз. Детище Озерника добралось и до реки. Журчание затихло, вокруг валунов образовалась наледь. Оказалось, что под вторым мостом тоже плавают беловолосые трупы. Теперь они застыли, скованные тонкой полоской льда.
– Командир, второй летун чего-то издох, – тихо доложил Даляр. – Непонятно что-то.
Коваль только кивнул, в знак того, что слышал.
– Это хреново, – засопел Карапуз. – Зараз и псину, и обеих мышек угробили.
От группки горожан отделился круглолицый, покрытый шрамами детина.
– Кто таковы? – грозно спросил он, болезненно щурясь на пламя факелов.
– Мы сверху… – Президент откашлялся, подбирая слова. – Мы спустились сверху, потому что там беда. Кто-то раскачал землю…
Артур представился, стараясь избегать современных слов. Он уже догадался, что эти люди понятия не имеют о револьверах, которые цепко держал германец. И уж тем более – о пулемете Карапуза. Зато они со страхом поглядывали на ворчащую Рыжульку и на посох Озерника. Никакой реакции на рассказ о Звенящем узле не последовало. Артур понял, что говорит что-то не так.
– Они боятся Касьяна, – выразил общую мысль Орландо. – Они смотрят на… на то, что он натворил, и совещаются. Может, мы уничтожили их… их сакральное место?
– Ни хрена себе сакральное, – не слишком уверенно отозвался Коваль. – По идее, они счастливы должны быть. Ты видел там хоть одну свежую могилу?
– Коему идолищу веруете? – внезапно басом поинтересовался незнакомый жрец.
Не поздоровался, не предложил войти. Краем глаза Артур видел других вооруженных людей, притаившихся в нишах и бойницах крепости. Еще сколько-то взъерошенных голов высунулись из нор за пределами укреплений.
– В крест веруем, – решительно тряхнул гривой Карапуз.
Старец с посохом пошептался со своими.
– Мы не хотим войны, – учтиво поклонился Лева Свирский. – Мы ищем Шестокрыла…
Услышав это имя, жители Ильменя впервые встрепенулись и громко зашушукались.
– Глаголишь, аки рус, але темно… – прошамкал старец. – Прийти в Ильмень-град – одно что прийти к кудеснику. Ежли без веры шли, глагольте честью. Чую – ворожеи есть среди вас, похотью оне, яко зелием, повязаны.