– Наверное, так, – согласился Григорий. – Вот помню, когда я сидел, у нас с зоны пятеро урок на рывок с лесобиржи пошли. Ночь тогда такая же была – темная, ни луны, ни звезд, ни хрена вообще… Так они к тому же и пробки вырубили по всей зоне… И пошли не таясь – типа, четверо конвой, а пятый на этап конвоируется… И никто в потемках ничего не заметил, их так и выпустили за ворота. Только потом спохватились. Но поздно, конечно, было… А что самое главное…
– Заткнись, – прервал Николай внезапно разговорившегося Григория, – гора совсем близко. Если кто тут есть… Короче, нас не должно быть слышно совсем. И не топай – ступай потише.
– Что же мне – на крыльях лететь? – обиженным голосом протянул Григорий. – Я не мотылек. Это я одного парня знал, который…
– И дыхалку тебе лучше поберечь, – зашипел на него Щукин, – нам еще на гору взбираться, а ты уже пыхтишь, как самовар…
Григорий некоторое время молчал. Старался переводить дух потише.
– Ладно тебе, – совсем тихо проговорил он, обращаясь к Щукину, когда они уже подошли к подножию горы, – то не делай, это не делай… А с дыхалкой у меня все в порядке. Просто после той… драки еще последствия… дают о себе знать… Дай мне закурить лучше…
– Нельзя, – сказал Щукин. Ему тоже жутко хотелось курить. – Нельзя нам курить. Табачный дым нас выдать может. Потерпи. Вдруг тут и в самом деле кто-нибудь есть?
– Да нет тут никого, – вздохнул Григорий. – Слышишь, совсем тихо вокруг…
«Слышу… – подумал Щукин. – Да, тихо… Непохоже, чтобы тут была засада. Знаю я этих Петиных братков: устроить засаду для них – значит расположиться на самой верхушке горы, развести костер, вызвонить из города проституток и два ящика водки и жарить шашлыки. Да и боевики Петровича, надо думать, такие же. А тут – даже малейшего шороха не слышно. Но… В любом случае надо быть осторожным. Так что от курения придется пока воздержаться».
– Ты просто сигарету в зубы возьми, – посоветовал Щукин Григорию. – И держи ее так – легче будет. Будто куришь. Я всегда так делаю, когда… когда мне моя толстая жена курить в комнате на разрешает… – нашелся Щукин, с легкой руки Григория приобретший в одночасье сестру и жену.
* * *
Григорий и Щукин взобрались на самую верхушку Алтынной горы.
– Посмотри! – шепнул Григорий. – Ни кустика, ничего… Где тут засаду устроить?
– Негде, – согласился Щукин. – Это хорошо, что голое пространство.
– Ага…
– Хотя, с другой стороны, и очень плохо, – продолжал Николай.
– Почему? – глупо спросил Григорий.
– А где мы сами прятаться будем?
– Сам же говорил – на землю ляжем. Раз ничего не видно.
На темном небосклоне вдруг показалась круглая, как шар кегельбана, луна. Белая, словно молоко.
– Вот так дело, – огорчился Григорий, – как назло прямо…
Щукин огляделся по сторонам – нет, никого тут не нет.
«А нам куда же? Времени-то немного осталось».
Луна зашла так же неожиданно, как и появилась. Потом показалась снова – не вся, краешек.
Щукин двинулся к правому склону горы.
– Ты куда? – спросил его Григорий.
– Там деревца вроде, – сказал Николай. – Видишь? Может, там где спрячемся…
Григорий кивнул и пошел впереди него к высившимся в темноте деревьям.
Его силуэт пару раз мелькнул в едва брезжущем лунном свете, а потом беззвучно исчез.
Щукин остановился.
– Григорий! – негромко позвал он.
Ничего в ответ он не услышал. Потом осторожно двинулся в ту сторону, где последний раз видел Григория.
– Григорий! – снова позвал он. – Ты куда исчез? Григо…
Сухая земля под его ногами вдруг осыпалась. Он взмахнул руками, чтобы не упасть, и внезапно оказался в совершенном вакууме и только спустя секунду понял, что куда-то летит.
Вернее – падает. Причем, кажется, вниз головой.
«Ничего себе! – мелькнула у него мысль. – Вот так поворот событий!..»
Он раскрыл рот, чтобы крикнуть, но не успел – что-то мокро хлюпнуло у него под руками, и Щукин вдруг с головой погрузился в какую-то лужу, больно ударившись о скользкое, видимо, глинистое дно локтями и коленями.
Примерно минуту он соображал, жив он или мертв. После того как пришел к выводу, что если чувствует пронизывающий холод от промокшей насквозь одежды и боль в ушибленных конечностях, то, наверное, пока еще не умер окончательно, Щукин стал прикидывать, где он может находиться.
– Мать твою! – раздалось у него над ухом. – Вот сука потная, попали…
– Кто тут? – вскрикнул Щукин и, прежде чем успел закрыть рот, догадался, что это внезапно пропавший невесть куда Григорий подал голос.
– Григорий, – отозвался Григорий.
– А я – Колян, – сказал Николай, с трудом поднимаясь на ноги.
– Очень приятно, – вежливо ответил Григорий, – так и знал, что ты тоже сюда угодишь. Здравствуй.
– Доброй ночи, дорогой товарищ, – сказал Щукин. – Что ж ты, падла, не крикнул мне, что здесь?..
– Не успел, – ответил Григорий. – Я так спиной приложился, что у меня дыхание отбило. Дышать не мог, не то что говорить. И ты сам ведь приказывал – не шуметь. Даже не топать.
– Где мы? – спросил Щукин, решив последнюю реплику Григория проигнорировать.
– В яме, наверное, – проговорил тот, – или в канаве какой. Провалились.
– Для канавы она слишком глубокая, – заметил Щукин.
– И широкая, – добавил Григорий. – Вот луна, сука. Когда не надо, светит, когда надо – не светит.
Николай вытащил из кармана зажигалку и, чиркнув, добыл желтовато-красный лоскуток пламени и осмотрелся.
– Покурим! – обрадовался Григорий.
– Да подожди ты…
Яма, куда они попали, представляла из себя типичный зиндан – метра три в диаметре и метра четыре в высоту. Примерно – из-за темноты Николай с трудом мог определить, где начинается небо, где кончаются сырые, гладко обкатанные земляные стены.
– Вот мы и спрятались, – ухмыльнувшись, заявил Григорий, – здесь нас точно никто не найдет.
– Спрятались… А как мы отсюда выбираться будем, ты подумал? Как бы не пришлось нам сидеть тут всю ночь, а утром кричать случайным любителям загородных пикников, звать на помощь…
– Да за ночь тут околеть можно, – добавил Григорий, – в яме почти по щиколотку какой-то вонючей воды.
Щукин потушил зажигалку.
– Слушай, – проговорил вдруг Григорий, – сколько сейчас времени?
– Половина четвертого, – ответил Николай.
– Ну вот видишь, – сказал Григорий, – еще полчаса ждать. А убедиться, что тут никого нет, мы уже успели…