– Если я правильно вас поняла, вы меня безумно хотите.
– В моем возрасте, деточка, главное – не хотеть, а мочь. Извини, Дарья, но мне кажется, мы много говорим.
Она не боялась его. Но вот вопрос о постели пока оставался открытым. Сказать «да» этому толстосуму означало обеспечить себе безбедную жизнь. Но как же противно будет тискаться с ним! Или ничего? Сойдет.
– Давайте выпьем.
– Хорошо, – он отдал ей фужер, и они выпили по глотку. – Пойдем наверх.
– Там кровать?
– Нет, там скрипка. Вы забыли про Вивальди.
– Может, возьмем чего-нибудь покрепче?
Взгляд, которым он ее обдал, был исполнен презрения:
– Неужели вы в свои двадцать уже успели пристраститься к алкоголю?
Дарья была категорически против секса, во всяком случае сегодня. «Может, мне удастся споить его?» – мечтала она, поднимаясь по мраморным ступеням на второй этаж. Он несет с собой бутылку бренди. Как хочется, чтобы этого оказалось достаточно.
Какие средства надо вбухать в коридор, где через каждые пару метров стоит скульптура, а между ними зеркала?
– Вы живете не хуже, чем Петр Первый, – ей запомнилась статуя самого великого русского императора на банкнотах, и теперь она всякий раз сопоставляла своего ухажера с Петром. Хорин росточком-то поменьше, да и вообще отношения никакого к царской династии не имел, но был богат. – Вы можете позволить привести понравившуюся вам девушку к себе в дом. Напоить ее и провести время в свое удовольствие.
Он не стал опровергать свою спутницу.
– Мы сейчас пойдем в комнату, которая вот уже несколько лет пустует, – он улыбнулся ей. – С тех пор как исполнилось три года со дня смерти моей жены, я женщин к себе не допускаю.
– Почему? – Дарья уловила, что старикан затронул больную для него тему, и постаралась подтолкнуть его к дальнейшим рассуждениям.
– Долгая история. На третью годовщину я привел к себе девушку, которая была почти точной копией моей жены в молодости, и не смог. Понимаешь?
– Да, – она прошла вслед за ним в комнату, где уже горели светильники, стилизованные под свечи. Огромная кровать, тумбочки, трюмо, зеркальный потолок.
– После этого мне пришлось лечиться. Нервный стресс. Ладно, забудь, ванная за той дверью, – он, скорее, не предложил, а скомандовал.
– Может, по рюмочке, для азарта?
Он согласно кивнул головой и, налив ей стопку, внезапно отхлебнул из горла.
«Черт возьми, куда же делась вся его культура?!»
– Я постараюсь побыстрее, – сообщила девушка. – А что, сегодня очередная годовщина смерти вашей суженой?
Старик помрачнел и налил себе еще.
– Поторопись, – мягко предложил он.
«Не надейся!» – сердце ее радостно запрыгало. Она залезет под душ минимум на полчаса!
– Хорошо, я постараюсь побыстрее, – Дарья бросила сумочку на кровать и скрылась в ванной.
Шикарная сантехника. Она уже начала привыкать к роскоши и обхождению. Дорогие вещи, конечно, поражали, но не столь сильно, как при первом посещении дворца Хорина.
Понежившись под тугими струями ранее определенное количество времени, Дарья появилась в комнате, упакованная в огромное махровое полотенце.
Вячеслав Вениаминович мирно дремал на краешке кровати, сжимая в руках скрипку. Бутылка бренди была пуста и валялась подле него на полу.
Ей хотелось визжать от удовольствия.
Она приедет домой, и мать не будет разоряться по поводу ее ночных похождений. Все закончилось как нельзя лучше.
Стремительно одевшись, она вылетела прочь и понеслась мимо дома Сергея к трамвайной остановке, которая вроде бы должна была находиться не очень далеко от коттеджей.
* * *
Открытая банка маринованных болгарских огурчиков стояла на подоконнике, призывая только что отлившего рэкетира полакомиться ее содержимым. Санек не стал включать свет, и так видать. Он медленно, стараясь не шуметь, прокрался к сосуду и стал с помощью вилки вылавливать кандидата на употребление. Голова его при этом вела себя довольно своенравно и не хотела подчиняться проспиртованному мозгу. Он возился долго и в конце концов принял весьма эффективное решение – взял банку в руки и вытряс себе в рот огурчик вместе с несколькими глотками рассола.
Взгляд моментально прояснился и сфокусировался на ком-то, двигающемся по дороге мимо возвернутого шефом Серегиного жилища.
– Смотри-ка, кто идет, – Санек отошел от окна, чтобы растолкать Сергея. Они вот уже несколько часов подряд выполняли комплекс процедур по выходу из запоя, потребляя огуречный рассол и отсыпаясь. Так как последние несколько суток они вели абсолютно ненормальный образ жизни, ощущение времени у них отсутствовало. Спать и есть хотелось в абсолютно произвольном порядке и утром, и днем, и вечером, и ночью. То, что сейчас Саня наблюдает за Дарьей из окна в спальне, – чистая случайность.
– Че те надо? – Сергей очень плохо представлял себе, как он сможет быть в форме уже через несколько часов. А тут еще Шура мозги компостирует.
– Там та самая краля, перед которой нам надо извиняться.
– Дада?
– Она самая.
– Пошла она. – Он перевернулся на другой бок и пробормотал в стенку: – Теперь ее имеет мой сосед.
* * *
Мать встретила ее молчанием. Открыла дверь и ушла в свою комнату.
По установившемуся порядку, Нина Ивановна занимала спальню, а Дарья царствовала в зале, где был телевизор, диван, письменный стол и пара потрепанных кресел.
Сбросив одежду, она снова полезла в душ.
«Как хорошо, что сегодня ничего не было. И как вообще смотреть в глаза Грише? Пожалуй, он лучшее, что встречалось мне в жизни. Надо будет сходить к нему завтра, пока его выпишут – пройдет еще неделя, да и дома ему надо будет вести себя поосторожней. А какие слова он мне говорит… Предлагает замужество».
Дарья стерла сконденсировавшуюся на зеркале влагу и уставилась на себя.
«Повзрослела девочка. Надо бы и жизнь начать обустраивать. Вот и кавалер подходящий выискался. Пусть он не очень мне нравится, но вполне обеспечен. Может, и трахаться со временем научится. Практики ему, бедняжке, не хватает пока. Мне уже есть с кем сравнивать».
* * *
Он никак не мог понять, почему раз в полгода шеф меняет у себя в офисе ковровые покрытия. Сергей не мог объяснить это, а потому считал такое поведение чудачеством. Выбрасывает деньги на ветер.
Они с Саньком ступали по новеньким сереньким дорожкам, расстеленным на втором – административном – этаже гостиницы. Вот тоже прикол. Нет чтобы забраться на самый верх, где вся Волга как на ладони, – Никитин предпочитает находиться поближе к земле.