Тырр вылез из кучи мусора, куда его затолкал отец. Рожа его покрылась золой, стал он еще антиреснее. Я гадал, куда делся пятый нео, ведь вначале их было пятеро. Один растворился, стал рыбой, но где-то еще пятый…
— Новый, можешь забирать себе этих двоих, — Сто второй указал на Голову и Иголку.
— Сам девку жри, больно тощая, — сплюнул папаша. — Мне вот этого, твердого, на засол, гы-гы-гы!
— Ой, это кто тощий? — разозлилась Иголка. — У меня все на месте, это вашим бабам надо меньше жрать!
Сто второй незаметно сделал еще шажок. Целил он в меня, но теперь легко доплюнул бы до папаши огнем.
— Как нос, не болит? — вежливо спросил я у Тырра.
Тырр зарычал, стал брызгаться слюной, но на пулю не полез. Нос у него так и остался маленько набок, но красоту нео ничто испортить не могло.
— Славка, кажись, рукокрыл пролетел… — краем рта прошептал Голова. — Надо лялякать с ними, авось…
Наверху за окнами что-то мелькнуло, это точно. В дальнем от нас углу цеха крыша обвалилась, туда вылетали и вылетали вороны. А может, вовсе и не вороны, уж больно толстые да шершавые. Но глядеть долго я не мог, глазья от дыма слезились.
— Эти хомо — военнопленные, — важно заявил обезьянам Сто второй. — Тебе следует знать, новый, в городе военное положение, и никто его не отменял. В условиях военного положения власть осуществляет комендатура…
И еще капельку продвинулся вперед. Вот-вот должна была начаться драка. Я все прикидывал, как нам уцелеть. Уцелеть не получалось.
— Плевал я на твою власть, — Рырк махнул рессорой, лихо снес кусок железной загородки. Загородка с треском оторвалась, улетела в яму. — Вы без нас отсюда и не выйдете!
У меня дико свербило в глотке от гари. Иголка держалась за горло, глазенки красные стали от кашля. Дым лез из щелей, из дыры, скоро нас тут закоптит, останется чесночком натереть — и к нео на обед.
— …пленные будут доставлены для допроса. При попытке противодействия военному патрулю нам придется применить по вам…
— Папа, а чего Рырк мне покушать не да-ает? — Тырр стал отнимать у брата разодранную добычу. Кажется, это был…
Кажись, это был ребенок осма. Похоже на ихние щупальца, жидкий, для взрослого мелковат. Антиресная каша заварилась, ага.
— Рырк, что за дрянь ты там жрешь? — Папаша вдруг забыл про нас. — Выплюни немедля! Забыл, как с киселя обдристался?
Сто девятый шагнул вниз с лесенки, приоткрыл рот. Глупый Тырр пыхтел рядом, глазел на тушку в лапе брата, не догадывался, дурень, что ему сейчас в две секунды морду выжгут. В вояках я не сомневался. Если начнется драка, ешкин медь, с оружием они победят. Они могут победить и без пушек, каждый взял себе цель, каждый заранее знал, как ударит. Я позавидовал маленько, нам бы на Факел таких бойцов!
— Дорогие друзья, россияне, — Голова снял с хари тряпку, выплюнул черную слюну, — давайте продолжим наши ляляки на крыше, а? А то дышать нечем…
Ясное дело, культурный призыв моего друга никто не расслышал. Зато все услыхали, как на той стороне цеха, за большой квадратной ямой, грохнулись ворота. Здоровые ворота, в полтора моих роста, выпали с кусками кирпича. Кио наставили туда пушки, Тырр заорал как бешеный, Рырк тоже запрыгал на месте.
Зола взлетела тучей, по глазам резанул свет. С той стороны проема стало видно кусок двора и обломки лежащего крана. В цех ворвался пятый нео, не шибко похожий на своих братков. На рыбу он тоже не слишком смахивал, но все равно здорово поменялся. Он и сейчас продолжал меняться, наверняка больно ему было, вот и пер на всех без разбору. Обезьян стал намного шире, ребра почти прорвали синюю кожу. Кожа на нем пупырилась, как на вареной курице, седая шерсть облезала с ног, а с башки и с тулова слезла почти совсем. Дык заместо старой шерсти начала расти новая, темная, гладенькая такая, одно загляденье. Башка у него дергалась, череп маленько распался на части, кожа натянулась, кости не успевали зарасти, что ли. Нео вопил, как порося под ножом, зубы у него не помещались в пасти, слюна лилась пополам с кровью, глазья вертелись как у тура перед случкой или даже хуже.
— Ой, мамочки, — Иголка ухватилась за меня.
— Славка, ты глянь…
— Брат Гарк стал новейшим из новых! — гаркнул папаша. — Брат Гарк снова молодой и сильный!
Похоже, брат Гарк не слишком различал, кто тут свой, кто чужой. Может, он не досидел маленько в Поле или, напротив, от жадности пересидел. Ямищу он промахнул одним скачком, врезался лбом в торчавшие трубы, сшиб их, не глядя, вместе с вентилями и железными мостками, потащил за собой. На ногу ему намотался кабель, брат Гарк бежал к нам и с каждым шагом срывал со стены прожектор. То есть, ясное дело, прожектора срывались сами, вместе с кабелем, который волок новейший брат.
Сто шестой попятился. Сто девятый вскинул печенег. Папаша на него зарычал. Гарк сделал большой прыжок, на пути его был какой-то стальной ящик, рыжий его потом назвал кожухом. Ну чо, Гарк выдернул из этого самого кожуха вентиль, красное стальное колесо, винт толщиной, ешкин медь, с мою руку, и швырнул в нас.
— Ложись! Огонь!
— Кио, не стреляй!
Огромному обезьяну осталось до нас пять шагов.
— Гарк, это же я…
— Огонь! Огонь!
Загрохотал печенег.
— Наверх, скорее! — Иголка первая догадалась, скакнула к лестнице, я за ней. Рыжий как всегда заметался, дык ясное дело — от жадности, стволы ему дороже жизни.
— Хомо, стоять! — Кажись, кричал Сто второй, но сделать ничего нам не успел.
Вентиль аккуратно угодил винтом в живот Рырку. Сжимая в лапе разодранного осма, Рырк отлетел и жопой вбил в стенку Сто девятого. Ясное дело, Сто девятый успел бы отскочить, но я ему помешал. Подтолкнул его маленько навстречу Рырку. Винт толщиной в мою руку пробил Рырка насквость, ага, тот зафырчал и стал его из себя выдергивать. Потом, конечно, умер, не шибко-то поживешь с такой дыркой в пузе. Сто девятый под ним корячился, пока вылезти не мог.
Сто шестой дал очередь. Несколько пуль попали новейшему Гарку в ноги, я видел, как они воткнулись. Похоже, Гарк от этого разозлился еще сильнее. А еще у него что-то приключилось со спиной, вроде хвост из зада лез, позвонки наружу сквозь кожу торчали.
Иголка и рыжий торопились вверх, одолели уже три лесенки. Сто второму очень хотелось их пристрелить, ага. У него аж харю перекосило от наплыва некультурных желаний, но стрелять пришлось не в нас. Красавец Тырр почему-то решил, что можно бить всех, кто рядом, с воплем кинулся душить Сто второго.
— Гарк, стой, это же я! — орал папаша.
— Очередью бей! — скулил Сто девятый.
Сто второй выпустил Тырру очередь в живот. Тырр такую мелочь заметил не сразу, он протащил Сто второго спиной по битым ящикам и запихнул башкой в сытое Поле. Ну чо, мне оно шибко сытым не показалось, хотя понятно, что эти твари, как люди, не едят. Я прыгнул на лестницу. Мешки со всем барахлом так и валялись в сторонке.