– Бим-бом, бим-бом! Бамм! Бим-бом! Бим-бом! Бамм!
– Ничего не слышу! – прокричала мать Анфисы, перекрывая звон.
– Мама, только не вешай трубку! – взывала Анфиса. – Я должна тебе сказать! Это очень важно! Этот человек, Джордж Морозофф… он связался со мной.
– Что-о? – Мать закричала так громко, что услышала даже Надежда. – Откуда ты знаешь про Морозоффа? Ты общалась с Алисой?
– Я не общалась с Алисой, – теперь Анфиса говорила гораздо спокойнее, поскольку мать вовсе не собиралась прерывать их разговор, – мне сообщил о ее смерти этот человек. Потому что… потому что Алиса оставила распоряжение, что фондом теперь буду владеть я.
– Ты? – выдохнула мать и тут же рассмеялась скрипучим, невеселым смехом. – Ты? Да с чего это вдруг? Ты не имеешь к этим деньгам никакого отношения!
– Конечно! – с жаром подтвердила Анфиса. – Разумеется, я понятия не имела, что Алиса владеет такими деньгами!
– Алиса владеет! – Мать желчно рассмеялась. – Да она обманом влезла в доверие к Леониду Сергеевичу! Заморочила ему голову, вертела перед ним задом, вот он и поддался! Старый дурак…
Тут мать, видимо, сообразила, что говорит не то, и замолчала. А Надежда невежливо ткнула Анфису в бок – мол, поддай жару!
– Мама! – вскричала Анфиса. – Мне не нужны эти деньги! Возможно, из-за них убили Алису! Я не могу к ним прикоснуться, я уже сказала господину Морозоффу, что подпишу все бумаги. Деньги достанутся благотворительному фонду для детей-сирот! Но ты будешь по-прежнему получать пособие, ты не волнуйся!
– Что ты сказала? Какие дети? – возмущенно завопила мать. – Ты совсем с ума сошла?
– Я так решила! – с этими словами Анфиса повесила трубку. – Не могу поверить… – грустно сказала она, – не могу поверить, что мама ненавидела Алису до такой степени, что…
Надежда хотела заметить на это, что многие женщины не могли бы поверить, как можно бросить родную дочь на двадцать лет, но решила не бередить и без того кровоточащую рану.
Настал момент для прощания.
– Кто куда, а я домой! – преувеличенно бодро сказала Надежда. – И тебе нужно отдохнуть! Закройся на все замки, никого не впускай… хотя… этот твой муженек сейчас бы не помешал. Все-таки мужчина в доме!
– Я его выгнала! – сообщила Анфиса. – И замки завтра же поменяю!
– Это правильно! – горячо одобрила Надежда. – За двумя зайцами погонишься… Тут уж надо выбирать, либо тот, либо этот… Мы с Виктором, конечно, давно не виделись, но вообще-то он мужик неплохой…
– А правда, что его две жены бросили? – В глазах у Анфисы зажглось самое настоящее женское любопытство.
– Ну… что две жены у него было – это он сам говорил. А уж кто кого там бросил… – задумалась Надежда. – Ты у него сама спроси!
– Да как же я спрошу, – пригорюнилась Анфиса, – если он ушел…
– Да куда он денется! – Надежда махнула рукой. – Вот на что хочешь поспорю, что он тебя возле дома ждать будет! И скажет, что ему некуда идти и чтобы ты его не гнала…
Надежда подхватила свою сумку и бодро припустила к ближайшей станции метро. Время еще есть, она успеет домой раньше мужа.
От одного из ларьков шел упоительный запах – так и есть, торгуют курами-гриль. Надежда прихватила аж две штуки – кто его знает, вдруг больше ларька не встретится… Она упросила девушку положить кур в два дополнительных пакета, но все равно запах чеснока и специй стелился за ней следом. Представив, как ее будут костерить соседи в тесном вагоне метро, Надежда приняла героическое решение поймать машину.
Это была ее роковая ошибка.
Нет, поймать частника не составило никакого труда – едва Надежда подняла руку, как возле нее остановилась вишневая «девятка». Но на этом везение закончилось: в городе начался час пик, и все транспортные магистрали были до предела забиты машинами.
«Девятка» ползла со скоростью больной черепахи, переползая из пробки в пробку. Водите??ь, мрачный дядька средних лет, скрипел зубами и поминал недобрым словом всех тех, кто «понаехал в наш город».
Надежда с ним не спорила, хотя не считала, что все машины на их пути принадлежат «понаехавшим». Она придерживалась того мнения, что человека за рулем не стоит лишний раз раздражать, и только время от времени нервно поглядывала на часы.
Время стремительно приближалось к шести, а машина еле доползла до Александро-Невской лавры. И тут она уже встала намертво – пробка была серьезная, непробиваемая.
Вдруг воздух наполнился густым колокольным звоном. Вслед за первым гулким ударом звонко раскатилась простенькая мелодия на три тона:
– Бим-бом! Бим-бом! Бамм! Бим-бом! Бим-бом! Бамм!
– Что это? – насторожилась Надежда Николаевна.
– Да это звонарь на колокольне время отбивает, – охотно пояснил водитель. – Каждый час так вызванивает…
– Каждый час? – переспросила Надежда.
Час назад, когда Анфиса звонила своей матери, из телефона донесся точно такой же перезвон… Что это значит?
А значит это, что Анфисина мать находится в данный момент вовсе не в Москве, как они предполагали, а здесь, в Петербурге. И час назад она была где-то здесь, возле лавры… и очень вероятно, что здесь же находится ее спортивный муж. Он же – предполагаемый убийца Алисы…
А это, в свою очередь, значит, что Анфисе угрожает серьезная опасность, причем не завтра, как рассчитывала Надежда Николаевна, а прямо сейчас, может быть, в этот самый момент…
Надежда схватила свой мобильный телефон, набрала номер Анфисы, чтобы как можно скорее предупредить ее о грозящей опасности…
Но холодный голос автоответчика сообщил ей, что абонент временно недоступен.
«Какой ужас! – думала Надежда, повторно набирая номер. – Неужели я уже опоздала? Неужели Анфиса уже разделила судьбу сестры? И эта смерть будет точно на моей совести: ведь это я посоветовала ей позвонить матери, чтобы расставить ловушку на преступника… Нет, прав муж: от моих детективных наклонностей одни неприятности…»
Она снова попыталась дозвониться до Анфисы – но ее аппарат не отвечал.
Тогда, не в силах больше выносить неизвестность, Надежда заявила водителю, что стояние в пробках ей надоело, выбралась из машины и на метро поехала домой к Анфисе.
Подходя к дому, Надежда еще раз набрала номер Анфисы.
И снова равнодушный механический голос сообщил ей, что абонент временно недоступен.
Из подъезда как раз выходил мужчина средних лет с йоркширским терьером под мышкой. Он вежливо придержал дверь, Надежда что-то буркнула вместо благодарности, проскользнула в подъезд, поднялась на четвертый этаж, надавила на кнопку звонка. Длинная звонкая трель раскатилась за дверью, рассыпалась мелким, рассыпчатым дребезжанием, затихла, но никто не спешил открывать. Неужели она опоздала? Неужели убийца опередил ее?