А в следующую секунду и для меня все становится неважно, потому что нам навстречу, размахивая конечностями, пролетает девушка в пятнистой форме.
Донна кричит, лифт дергается и вдруг бросается вверх с удвоенной скоростью. Все разговаривают одновременно, и каждая — со своим скрином. Псы насторожили уши. Коко деловито натягивает перчатки.
Бамбуковый лес остался внизу, внизу остались деревни на сваях, мерцающее зеркало пруда и нити голубого водопада. Там десятки женщин оторвались от трапезы, от столиков с бутылками, от объятий под мурлыканье оркестра и запрокинули головы.
Навстречу нам пролетает вторая «амазонка». Эта не машет руками, она шлепается на невидимую сеть и, несколько раз подпрыгнув, замирает.
— Зашибись! — говорит Коко и достает из-за корсета что-то металлическое.
Кастет.
Мы выходим, и доги сразу берут след. Они уносятся по тропе, «пятнистая» девушка галопом мчится вслед за ними, а «кожаная» передергивает затвор автомата.
— Оставайтесь здесь! — бросает Рафаэла. Она прислушивается к докладам подчиненных и стучит каблуком о землю: — Бэлла, кто кроме меня, наверху?!
— О, боже, там целая толпа старушек, и все бегут к эскалаторам… Донна, девочки еще не добрались? Я вас вижу, лучше не двигайтесь, подождите подмогу.
В отличие от всеведущей Бэллы, следящей за нами через верных «жуков» и «стрекоз», я не вижу ровным счетом ничего. Лифт «выплюнул» нашу компанию на тенистом пятачке, окруженном частоколом из кипарисов. Где-то мелькают огоньки, тянутся ароматы хвои и благовоний, слышен топот ног и короткие визги, все это на фоне размашистых струнных аккордов.
— Какого дьявола ты оставила нас без прикрытия? — рычит донна, ее охранница вскидывает пулемет.
Я вижу, что, несмотря на зазнайство и внешнюю непоколебимость, здешние начальницы растеряны. Они совсем не были готовы к тому, что кто-то начнет скидывать «амазонок» в пропасть и ломать им шеи. Благодаря Коко я немножко освоился и представляю, кем были те две бедолаги, свалившиеся на сетку. Они охраняли парадный вход на террасу и, очевидно, приметили запрещенное оружие. За что и поплатились.
Я смотрю в кожаную спину стриженой фурии и задумываюсь: кто же мог сбросить такую же тушу вниз? В тетке не меньше центнера веса, и ботинки сорок третьего размера; чтобы чмокнуть ее в подбородок, мне пришлось бы встать на цыпочки. Кожаная беспокойно поводит стволом справа налево, в полумраке ее черные очки кажутся ямами на белой коже лица. На самом деле дураку понятно, что она видит гораздо лучше меня…
И в этот момент доносятся два разрыва.
Мы подпрыгиваем на месте. Потом Коко что-то кричит в спину, но я уже не прислушиваюсь, я бегу за донной на звук. Последний раз я слышал взрывы осколочных и газовых гранат на полигоне, во время службы в Управе мы ежегодно выезжали на стрельбы, но никогда бы не подумал, что доведется увидеть такое в тихом пансионе для престарелых.
Верхнего света нет, горят редкие аварийные мигалки. Под куполом используются водородные ускорители холодного типа, такие же, как на крытых стадионах, но сейчас искусственное солнце светит в четверть накала. Подручные донны перекрыли питание, чтобы не дать сбежать преступницам, подравшимся с охраной. Мы проносимся через кусты, вылетаем на широкую дорогу, выложенную притертыми плитами, подошвы скользят по отполированному камню.
Восхитительно, но некогда оглянуться…
Дорога, извиваясь, взбирается на холм, усаженный низкими аккуратными деревцами, смахивающими на оливы. По сторонам чадят факелы, струятся хлопья почти натурального тумана, вдали возвышается строение, напоминающее сказочный дворец, словно выточенный из сахарной головы…
Вначале я вижу только бесформенную кучу и не сразу понимаю, что это такое, но Коко вырывается вперед, приседает на одно колено и переворачивает черное нечто.
От первого кибердога осталась передняя часть туловища, второй превратился в искореженную груду вонючего пластика. Обоих псов подстрелили в прыжке, поэтому камни мостовой даже не обуглились.
— Дьявол… — роняет донна. — Что с ними?
Я открываю рот, чтобы ответить, но Коко опережает:
— Фугасная самонаводящаяся граната, создана специально для борьбы с киберами активной обороны, против людей не применяется, по номенклатуре Евросоюза — «шутиха ноль шестнадцать». Достаточно подкинуть в воздух, сама находит цель.
— Шутиха? — тупо переспрашивает донна и втыкает в рот сигарету. Ее пальцы дрожат. — Бэлла, видишь Катю? Катя где?!
Я спрашиваю себя, сколько открытий в будущем принесет Коко. Я спрашиваю себя, куда мы приплывем, если в домах престарелых обкатывают секретные военные разработки. Я представляю себе, как это произошло, потому что сам кидал похожие гранаты. Надо иметь неплохие нервы, но по инструкции нет необходимости стоять и ждать, пока кибер-пес нападет. Или какой-нибудь другой кибер. Потому что никакие серийные киберы не бросаются на человека — ограниченные защитные фунции позволено вживлять лишь военным фирмам, и приобретают такие изделия только особые госслужбы, наши и зарубежные. Таких киберов даже утилизируют под особым контролем, в специальных печах, в присутствии комиссии.
Потому что их почти невозможно остановить.
Доги донны Рафаэлы не были настолько опасны, они способны повалить нарушителя и удерживать до прихода хозяина, в худшем случае обеспечить вору или насильнику пару переломов. У них даже не было нормальных зубов, но тот, кто их ждал, не стремился к глубокому анализу.
И я сразу понимаю, что это вряд ли была женщина. Тот, кто скинул вниз двух дюжих спортсменок, затем хладнокровно «убил» собак, подпустил на минимальное расстояние и просто кинул им навстречу гранаты. Умная боевая электроника, чувствуя близкое присутствие человека, развернула энергию взрывов в сторону нападавших. Испытания прошли успешно, после чего мужчина вытащил запрещенный китайский разрядник и…
— Донна, вы слышите? Мы достали одного…
— Что ты сказала? Одного? — шипит Рафаэла. — Я верно тебя поняла, милочка? На нашей территории находится вооруженный мужчина, и он зашел через общий вход?
Секундное замешательство.
— Да… Это парень, мы загнали его в машинный блок под вторым корпусом…
— Живьем, — скрежещет донна. — Не убивать, он мне нужен!
Мне хочется присесть, потому что вокруг плавает туман. За каким-то чертом дизайнеры пространства сотворили тут нелепую смесь шотландской готики и греческих оливковых рощиц. От внутренностей киберов исходит щекочущий сладковатый запах, там что-то булькает и потрескивает.
Катей звали «пятнистую» амазонку, которая побежала вперед вместе с собаками. Мы находим ее почерневшее тело на обочине: разряд был такой мощности, что комбинезон приварился к коже. В лицо не хочется смотреть.
Самое смешное, если это можно назвать смешным, что поодаль, на обочине, трясутся две благообразные бабуси. Они абсолютно целы, но порядочно напуганы. Впрочем, удивительно, что обе остались в своем уме после того, что им довелось пережить.