… За неделю пути мальчики поднялись из низменности, в которой располагались Русалочьи озера, на равнину, покрытую невысокими зелеными холмами. Узкие и длинные полосы смешанного леса чередовались с каменными россыпями. Местами попадались мелкие озера с крохотными островками, по которым вышагивали цапли. Время от времени путникам приходилось продираться через заслоны из кустарника и обходить заросшие колючими блеклыми травами овраги. Постепенно местность начала повышаться, почва стала тверже, и поредели рощи — начинались предгорья с их пронзительными ветрами и холодными ночами, когда не обойтись без согревающего тепла костров.
Горы громоздились впереди неприступными серыми массивами. Мальчики повернули к югу и последние два дня шли вдоль большого горного хребта, обходя обломки скал и пересекая русла ледяных горных речек.
… Тики подбросил в костер веток и прислушался. По-прежнему уныло свистел холодный ветер, раскачивая высоко на утесе скрипучие старые сосны. И вдруг тревожное безмолвие окутало все вокруг. Тики понимал, что это его собственное сознание отказывается воспринимать окружающее, но впечатление было таким, словно мир вокруг умер. Внезапный, всепоглощающий ужас накатил на мальчика, стер все мысли и желания, оставив только одно из них — самое примитивное — немедленно исчезнуть, стать крошечной и незаметной песчинкой, и тогда затеряться в траве или забиться в невидимую щелку. Но Тики не мог даже пошевелиться — тело будто опутали железными цепями. Перед глазами все поплыло; костер, у которого он сидел, почему-то оказался за спиной, а впереди выпирал своим растрескавшимся боком утес.
Если бы Тики мог кричать, он закричал бы. Но он не мог. Сердце ухало в груди такими страшными ударами, что казалось, оно вот-вот не выдержит. Задыхаясь, как рыба на берегу, он призвал на помощь все свои внутренние силы, напрягся и пошевелил мизинцем правой руки. Оцепенение сразу прошло. Страх отступил. Костер оказался впереди, а утес сзади. Но Тики уже знал, что за первой волной страха накатит вторая, а потом и третья, самая сильная. Так было в две предыдущие ночи. Но больше он не будет ждать.
Тики поднялся и подошел к всхлипывающему во сне Рики. Он погладил мальчика по голове, потом приблизился к костру со стороны Дизи, нагнулся, будто намереваясь поднять ветку, резко повернулся на полусогнутых ногах и рассчитанным движением руки нанес Дизи несильный, но точный удар в переносицу. Затем перевернул потерявшего сознание мальчика на живот, крепко связал ему за спиной руки и снова уложил на спину.
— Не шевелись и оставайся в прежнем положении, — отрывисто приказал он, когда Дизи очнулся.
Дизи, казалось, был не очень удивлен тем, что случилось, и не задавал вопросов, что усиливало подозрения угрюмо молчащего Тики.
— Я перестал доверять тебе, Дизи, — наконец произнес Тики. Дизи лежал неподвижно и смотрел в черное небо, мерцающее россыпями звезд. Тики вздохнул. — Почему ты не спишь по ночам? Ты следишь за нами с Рики, я вижу.
— Я не сплю, потому что у меня вызывает беспокойство твое поведение. Сам ты не хочешь рассказать мне, и я пытаюсь, как могу, разобраться…
Тики усмехнулся.
— Мы оба вызываем друг у друга беспокойство. Как забавно. Хорошо, я спрошу прямо. Как ты себя чувствуешь?
— Обыкновенно. Я здоров — если ты об этом беспокоишься.
— И ты не испытываешь приступов страха? Жуткого, парализующего, накатывающего волнами?
Дизи удивился, подумал и облегченно вздохнул.
— Значит, все дело в этом?
— Не понимаю, почему тебя это радует.
Дизи улыбнулся. Тики прищурил глаза, настороженно наблюдая за мальчиком.
— Нет, Тики, я не испытываю приступов страха. Видимо, его испытываете вы с Рики — он плачет во сне, а ты резко изменил свое отношение ко мне. И ты думаешь, что это я так воздействую на вас. Поэтому ты связал меня.
— Чему ты не очень удивился.
— Это не служит доказательством моей вины. Я доверяю тебе и знаю, что ты не причинишь мне зла. Конечно, обидно, что обо мне ты другого мнения, но я не собираюсь сейчас меряться с тобой силой. Говори.
— У меня есть несколько предположений, — повысив голос, заговорил Тики. — У Рики перестала расти борода. Это случилось после той страшной ночи на Русалочьем озере. Возможно, помогли травы Арины, а может быть, стресс, который он пережил. Вдруг ты решил, что новое потрясение поможет вернуть его память и мы наконец узнаем, кто Рики такой? Может, ты хочешь таким способом помочь ему справиться с болезнью?
— Я никогда бы не подверг вас обоих такому испытанию.
— Тогда это Дуй.
— Нет. Теперь его присутствие я почувствовал бы сразу.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Тогда третье предположение, очень неприятное. — Тики присел перед Дизи на корточки и заглянул в его встревоженные голубые глаза. — Ты не можешь контролировать ту силу, которой обладаешь, Дизи, и она начинает вырываться наружу.
— Нет, и это не так, — покраснев, сказал Дизи. — Я никогда этого не допущу. Вы оскорбляете меня…
Тики резко поднялся и, сузив глаза, враждебно отчеканил:
— Тогда предположение последнее. Ты ведешь свою игру.
— У нас с вами одна игра, Тики. Я на вашей стороне. Я никогда не предам вас, — тихо и устало ответил Дизи и закрыл глаза.
— Я всегда в это верил, Дизи, — расстроенно сказал Тики. — Но как тогда можно объяснить то, что происходит?
— Ты перестраховался — вместо того, чтобы просто сказать мне, что испытываешь страх. Третью ночь подряд мне чудится чье-то чужое воздействие, настолько физически еле уловимое, что я сомневался, существует ли оно вообще. Теперь я, кажется, понял…
— Ну?!
— Йети. Я почти уверен в этом.
— Сто лет бы их не видел, — разозлился Тики. — Он что, шляется тут, вокруг нас?
Дизи стало смешно.
— Видимо…
— Почему же ты сам не испытываешь страха? — недоверчиво спросил Тики.
— Наверное, в этом йети мне не соперник.
Тики посидел в раздумье, потом встал и оглядел темные окрестности.
— Мы не стоим лагерем на одном месте. Вот что сбило меня с толку. Он что, преследует нас?
— Или их здесь много, — сказал Дизи.
Тики с сомнением покачал головой. Он развязал веревку, стягивающую запястья Дизи, и смущенно похлопал его по плечу.
— Извини… Глупо. Ты мог бы убить меня, не прикасаясь ко мне.
— Никогда не говори так. Ложись, я подежурю за тебя. Если придет йети… как мне себя вести?
Тики сделал предостерегающий жест рукой.
— Соблюдать осторожность. Сразу разбудишь меня.
Он лег на землю там, где стоял, подложил под голову свернутую куртку и мгновенно заснул. Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо.