После блюда из тушеного фенхеля с миндалем и салата из семян настурции, пюре из каштанов в бисквитных корзиночках и чашечки кофе Квиллер достал из кармана трубку, а вслед за нею бирюзового жучка, которого Коко нашёл на берегу.
– Вы видели это когда-нибудь?
Маус кивнул:
– Мистер Грэм был так добр, что подарил каждому из нас по скарабею как талисман, приносящий удачу. Я, к несчастью, потерял своего, что является плохим знаком, как вы можете себе представить.
Квиллер заплатил по счёту, радуясь, что «Прибой» оплачивает съеденное и выпитое. На эти деньги он мог бы прожить неделю. И поторопился вернуться домой. Он не делал никаких записей непосредственно за трапезой, когда Маус пространно излагал своё кулинарное кредо, но теперь спешил зафиксировать на бумаге множество пикантных гастрономических подробностей, которые от него услышал. Как только официант принёс остатки телятины для котов, завернутые в льняную салфетку, они поднялись и ушли: Маус – излучая удовольствие, Квиллер – с лёгким чувством голода и досадой на себя самого.
Когда они вернулись в «Мышеловку», адвокат отправился на кухню, а Квиллер поднялся по главной лестнице, но на площадке почему-то повернул не направо, а налево. Какой-то внезапный импульс направил его к комнате Хикси.
Он только-только собрался постучать, когда из-за двери послышался мужской голос, и Квиллер заколебался. Через толстые дубовые доски он слышал только гудение голоса, не различая слов, но по интонации понял, что человек что-то доказывал и спорил. Сначала голоса были безличны, как в телевизионной драме, но потом Квиллер узнал второй голос.
Хикси говорила:
– Нет! Это окончательно!.. Большое спасибо, но нет, спасибо! – Она понизила голос, отвечая на вопрос. – Конечно, но вы не должны были приходить сюда. Мы договорились, что вы никогда больше сюда не придёте… Хорошо, один бокал, и вы уйдёте.
Квиллер постучал.
На несколько минут воцарилась тишина, потом послышалось цоканье каблуков, приближающееся к двери.
– Кто там? – Хикси осторожно открыла дверь. – А это вы! – сказала она с нервной улыбкой. – Я говорила по телефону. Извините, что заставила вас ждать. – Она не пригласила его войти.
– Я бы хотел узнать, пойдёте ли вы на дегустацию сыра завтра во второй половине дня. Это обед, устраиваемый для прессы.
– Да, с удовольствием. Где мы встречаемся? – В холле отеля «Силтон», вы не против?
– Прекрасно. Вы знаете меня, я люблю поесть.
– Там будет и спиртное, конечно.
– Выпить я тоже люблю. – Она заморгала длинными накладными ресницами.
Квиллер попытался заглянуть ей через плечо, но дверь была открыта не полностью, а комната погружена в полумрак. Он увидел только лёгкое движение – птица, порхающая по клетке.
– До завтра, – сказал он.
Квиллер предпочитал назначать свидания женщинам с фигурой поизящнее и одевающимся с большим вкусом, но ему надо было получить ответы на ряд вопросов, а Хикси, несомненно, любит поболтать. Направляясь к себе по галерее, он решил держать ухо востро. Интересно, кто после «всего одного бокала» выйдет тайком из комнаты Хикси и куда он направится? «И почему это мне вздумалось подслушивать?» – спросил он себя. Но едва он открыл дверь в номер шесть и ступил в комнату, как тотчас забыл своё любопытство. Комната была в полнейшем хаосе.
Все картинки над книжным шкафом были ободраны, несколько книжек валялись на полу в открытом виде и с порванными страницами. Корзина для бумаги оказалась перевёрнутой, и всё, что в ней находилось прежде, разбросано по полу. Подушки тоже лежали на полу, с письменного стола всё, за исключением пишущей машинки, было сметено вчистую. Взлом? Разбой? Квиллер быстро огляделся, прежде чем пройти в комнату. Он наступил на какой-то маленький предмет, который хрустнул и вылетел из-под ноги. Он быстро отступил. Хрусть! На полу были разбросаны десятки маленьких коричневых шариков, медвежьей шкуры не было видно… Нет, вот она, под столом.
– Вы дьяволы! – взревел Квиллер. Эти шарики были рыбным сухим кормом! Открытая коробка лежала на полу в кухне, пустая, около неё стояла нетронутая миска с «Паштетом для киски», который высох и покрылся омерзительного вида коркой. Всё ясно. Разгром учинили, в знак протеста, два воинственных кота.
Виновники спали на кровати: Юм-Юм – свернувшись в плотный шар, а Коко – растянувшись во всю длину, в позе полного изнеможения. Однако, когда Квиллер развернул льняную салфетку, носы повернулись, уши насторожились, и два бандита направились на кухню, дабы там жалостливым дуэтом из баритона и сопрано испросить подаяние в виде тушёной телятины под соусом с эстрагоном.
– Только полный простак дал бы вам есть после того, что вы учинили здесь, – сказал им Квиллер.
Подняв картинки, собрав сухой корм изо всех четырёх углов комнаты, он переобулся, зажёг трубку и сел за пишущую машинку, чтобы записать свои впечатления от «Толедских тостов» и взгляды на еду заслуженного гастронома. Что-то предчувствуя, он взглянул на лист бумаги, который, по обыкновению, оставлял в пишущей машинке. Он увидел три аккуратно напечатанные буквы. Надев очки, он наклонился ближе. На этот раз Коко поработал, не переключая регистр. И напечатано было слово «бой».
Изумленный, Квиллер посмотрел на кота, который в это время усердно лизал лапу.
– Коко, – сказал он, – это уже слишком.
Квиллер намеревался завести будильник в среду вечером, но забыл. И в четверг утром он проснулся от странных звуков. Коко и Юм-Юм сидели на подоконнике и, казалось, скрежетали зубами, следя за голубями, которые преспокойно разгуливали по карнизу, отделённые от кошек всего лишь оконным стеклом. Квиллер проснулся с ощущением какой-то потери. Означало ли это, что бегство Джой было к добру? Или это было просто совпадением, что Коко напечатал «30», старый газетный символ, означающий «конец материала».
Внезапно он вспомнил последнее послание в машинке. Что оно означало, если означало что-то?
– Б-О-Й, – произнёс он вслух и выскочил из кровати с созревшим вопросом в голове.
Он хотел задать его Роберту Маусу за завтраком, но тот уже ушёл. Он спросил миссис Мэрон – она не могла ему помочь. Он поинтересовался у Хикси, когда она зашла, чтобы съесть ветчину с яйцами и поджарку с гренками, посыпанными корицей. Но она не имела об этом ни малейшего понятия. Дэн Грэм не появился на завтрак, и когда Квиллер позвонил ему позже, телефон не ответил. Наконец он зашел к Роберту Маусу в офис.
– Мне жаль… Я не помню, – сказал адвокат. – Мне нужно посмотреть копию контракта.
Квиллер пробормотал в оправдание, что пишет статью и ему срочно нужна информация.
– Нет, – сказал Маус, прочитав досье. – Я не вижу никаких признаков второго имени или инициалов.
Квиллер позвонил Арчи Райкеру на работу и рассказал ему о трёхбуквенном слове в пишущей машинке.