– Наши коты не сходятся характерами, – прервал её Квиллер, заранее зная, какой совет он сейчас услышит.
Они обсудили возможность найти дом в Индейской Деревне на реке Иттибиттивасси. Там, по крайней мере, присутствовали хоть какие-то намёки на природу: на реке было полно уток, а в лесу – певчих птиц,
– Я иногда просто лезу на стену от кряканья и щебета, – сказала Сьюзан. – Но Полли эта музыка придётся по душе.
От этого заявления попахивало снобизмом. В Индейской Деревне игроки в бридж никогда не ходили в лес слушать птичьи трели, а любители птичьих трелей никогда не играли в бридж.
«Пожалуй, стоит написать статью о мускаунтском обществе, – подумал Квиллер. – Правда, после этого некоторые из моих друзей перестанут со мной здороваться, но такова уж доля журналиста – бросать камни в болото».
– Заходи, я покажу тебе новую пристройку, – сказала Сьюзан, открывая дверь в свой магазинчик.
В зальчике перед аркой, как всегда, поблескивало отполированное красное дерево и сверкала начищенная латунь. Но вот предметы старины – запылившаяся деревенская утварь – размещались теперь в новом помещении, за арочным проходом.
– Ну как, узнаёшь что-нибудь из этой примитивистской утвари? – поинтересовалась хозяйка лавки. – Предметы перекочевали сюда из частного собрания Айрис Кобб. До недавнего времени мне негде было их разместить, но наконец-то освободился соседний магазинчик, и мы арендовали его пополам с Франклином Пикеттом. Франклин, должна тебе сказать, оказался ещё тем типчиком! Всегда готов стащить у меня какую-нибудь красивую штуковину, чтобы украсить свою витрину, но ни разу не предложил мне в магазин даже самый простенький букетик.
Простая дощечка, прикрепленная над аркой, поясняла; КОЛЛЕКЦИЯ АЙРИС КОББ. Квиллер заметил сосновый буфет, несколько скамеечек для дойки, стулья, собранные из распиленных пополам бревён, всяческие ухваты, старую школьную парту, несколько волчков, выцветший ковер из полосок ткани, продернутых сквозь холст, с наивным изображением домашних животных по краям. Квиллер взял в руки плетёную «рогожкой» корзинку с шестиугольными дырочками повсюду. Корзина имела прямые края и в диаметре была не больше одного фута. Он спросил, зачем в ней выплетены такие дырки.
– Это корзинка для сыра, – принялась объяснять Сьюзан. – Её дно выстилают суровой тканью, на которую кладут только что сваренный творог, – через дырки лишняя жидкость вытекает. Корзина принадлежала одной франкоканадской семье с побережья Тронто. В тысяча восемьсот семидесятом году они потерпели кораблекрушение у тамошних берегов и решили навсегда остаться в тех местах. Всей семьей они выращивали молочный скот и сами делали сыр. Вплоть до тысяча девятьсот одиннадцатого года, когда их ферма погибла в пламени пожара. Дочке удалось спасти лишь эту корзинку и коврик из полосок ткани. Когда она умерла в возрасте девяноста пяти лет, эти предметы находились при ней.
Квиллер вперил в рассказчицу изумлённый взгляд:
– Сьюзан, ты выбрала не ту профессию, твоё истинное призвание – писать приключенческие романы.
– Я ничего не выдумываю! Айрис сделала каталоги, где описала происхождение каждой вещи из её коллекции.
Квиллер беззвучно произнёс извинения усопшей Айрис Кобб. Она действительно была не только знатоком в области антиквариата, но ещё и потрясающим кулинаром и его задушевным другом. Однако он всегда подозревал, что она сама выдумывает истории вещей из своей коллекции.
– А это что такое? – спросил он, указывая на видавший виды деревянный сундук с железной ковкой.
– Старый морской рундук, – бойко затараторила Сьюзен. – Найден на чердаке в Брр. Его вынесло на берег после кораблекрушения тысяча восемьсот девяносто второго года, считается, что он принадлежал шотландскому моряку.
– Ну-ну, – скептически протянул Квиллер. – И в этом рундуке лежала деревянная нога, которая, как считается, принадлежала старику Джону Сильверу. Сколько ты хочешь за корзину для сыра и рундук? Без каталогов с описанием их происхождения они будут стоить дешевле?
– Ты говоришь как опытный барахольщик. Но поскольку ты был близким другом дорогой Айрис, я предоставляю тебе десятипроцентную скидку. Уверена, она бы согласилась со мной.
Квиллер невнятно пробормотал слова благодарности и, подписывая чек, подумал, что дорогая Айрис не моргнув скинула бы ему уж никак не меньше двадцати процентов.
– А её кулинарная книга, конечно же, не объявилась? – спросил он.
– Очень жаль, но нет. Некоторые из моих покупателей не задумываясь заложили бы свои дома, лишь бы приобрести эту бесценную книгу. В самой книге, насколько я помню, царила полная неразбериха, но записанные в ней рецепты вправе называться истинными шедеврами кулинарии. Она хранила книгу в этой старенькой парте, но к тому моменту, как меня пригласили сделать оценку её имущества, книга бесследно исчезла.
– Эту книгу Айрис завещала мне, что, как ты понимаешь, было с её стороны шуткой, поскольку она знала, что повар из меня никудышный и, что это вряд ли удастся исправить.
– Мне очень неприятно говорить об этом, – сказала Сьюзан, – но я почти уверена, что книгу стащил кто-то из музейщиков-волонтеров. Их насчитывалось в ту пору аж семьдесят пять человек: все эти уборщики охранники, секретари, архивариусы и прочие. Митч Огилви тогда был управляющим, он напечатал объявление в бюллетене колледжа, где просил вернуть книгу и обещал никаких вопросов не задавать и, естественно, не разглашать имя похитителя. Но никто не отреагировал… Я попрошу своего работника смазать рундук, Квилл, и привезти его в твой амбар.
Прихватив с собой корзину для сыра, Квиллер зашёл в цветочный магазин по соседству. Чтобы пробраться к вазам со свежими цветами, ему пришлось протискиваться сквозь лабиринт стендов с поздравительными открытками, миновать небольшую выставку чучел, пройти под гирляндой воздушных шаров, обогнуть витрину со всевозможными сластями и расписными кружками.
– Здравствуйте, мистер К.! – поприветствовала его молодая продавщица с шелковистыми длинными волосами и огромными фиалковыми глазами. – Вам, как всегда, маргаритки? Или, может, купите для разнообразия хризантемы?
– Миссис Дункан испытывает непреодолимую страсть к маргариткам и устойчивое отвращение к хризантемам, – сухо заявил Квиллер. – А почему вы так настаиваете на хризантемах? Ваш босс, что, купил больше чем нужно? Или он доплачивает вам за каждую проданную хризантему?
Девушка хихикнула:
– О, мистер К., вы всегда так смешно говорите. Очень многим нравятся хризантемы. Они стоят дольше, и к тому же мы приобрели новый сорт. – Она продемонстрировала ему тёмно-красный букет. – Называется «классический бургундский».
– Напоминает запёкшуюся кровь, – прокомментировал Квиллер. – Нет уж, дайте мне обыкновенный букетик маргариток, жёлтых, только, пожалуйста, безо всей этой пестрой мишуры.
– Вы не хотите, чтобы я вам их завернула? – в недоумении спросила продавщица.