Квиллер поставил рядом с локтем Обри банку пива я поднос с сыром.
Затем за лечение принялся Коко. Он запрыгнул на ручку кресла и понюхал рукав Обри. Пропутешествовав по рукаву, холодный влажный носик стал принюхиваться к уху незнакомца.
– Щекотно, – почти что улыбаясь, сказал Обри.
– Тебе известно, что на каждой стороне кошачьей мордочки имеется двадцать четыре усика? И все они предназначены для щекотания. Посчитай, если хочешь убедиться, прав я или нет.
Обри повернул голову и увидел прямо перед собой гипнотизирующие кошачьи зрачки.
«Они знают, что гость попал в беду, – подумал Квиллер. – Кошки обладают врожденной склонностью к психотерапии».
– Если ты дашь Коко кусочек сыра, – сказал Квиллер, – то он станет твоим закадычным другом.
Обри послушался и был очень доволен, когда сиамцы стали есть сыр прямо из его рук.
– Совсем как пёс, который раньше жил у меня, – сообщил Обри. – Его звали Спот, он был пятнистым, смешанной породы. Еду он брал только из моих рук. Никогда не видел, чтобы и коты ели так же… Вы держите их в доме! – удивлённо добавил гость.
– Они тут живут. На улицу никогда не выходят
Всё то время, что Обри говорил, он безостановочно поглаживал шелковистые спинки сиамцев.
«Кажется, всё идет хорошо – он заговорил!» – подумал Квиллер.
Обри продолжал свой рассказ – так, словно от кошек к нему переходила какая-то невидимая энергия:
– Потом Спота убили. Я не хотел заводить другого пса. И ушёл во флот. Собирался изучать электронику. Я люблю такие вещи. Но потом со мной случился несчастный случай. И мне пришлось вернуться домой.
Как можно осторожнее Квиллер спросил своего собеседника:
– А что произошло?
– Я чуть было не утонул. Когда пришёл в себя, мне показалось, будто я уже умер, я чувствовал себя совсем по-другому. Но я не умер. Я был в корабельном лазарете. Врачи сказали мне, что своей жизнью я обязан дружку своему, Вику, так его звали. Он прыгнул за мной в воду. Ещё они сказали, что кругом было полно акул.
– Это, должно быть, очень страшно.
– Когда кто-то спасает твою жизнь, то ты остаёшься у него в долгу. Так уж водится.
– Ты поддерживаешь связь с… Виком?
Обри повернул искажённое ужасом лицо к Квиллеру:
– Это он был в деревянном домике!
Он разрыдался, спрятав в больших ладонях своё искаженное гримасой страдания лицо.
– Не стесняйся, – мягко произнёс Квиллер. – Тебе надо выплакаться. Надо выпустить всё наружу.
Сиамцы встревожились, но по-прежнему оставались рядом с гостем и сочувственно помалкивали. Но вот рыдания утихли, и Обри стал утирать лицо рукавом. Квиллер предложил гостю пачку салфеток, которые тот с готовностью зажал в кулаке.
– Теперь тебе полегчает, – сказал Квиллер. И был прав: Обри впал в полубессознательное спокойствие. – Возможно, теперь ты готов съесть что-нибудь. Сандвич с мясным хлебцем?
– Да. Я ничего не ел.
– Давай сядем за стойкой бара. Захватим с собой сыр, чтобы мои ребятки не съели его втихаря.
Обри склонился над стойкой и стал жадно поглощать сыр с крекерами, запивая всё это пивом, в то время как Квиллер готовил сандвичи с мясным хлебцем Селии, горчицей и маринованным укропом. После двух сандвичей и трёх банок пива Обри захотелось поговорить. Слова так и лились из него, образуя поток несвязных мыслей и наивных замечаний.
Квиллер внимательно слушал. Неожиданно он сказал:
– Извини. Я вернусь через несколько секунд.
Он поднялся к себе в кабинет и набрал телефонный номер. Услышав хриплое приветствие, он гневно произнёс
– Где индейка Коко? Он хочет свою индейку!
– Она на экспертизе, – сердито буркнул Броуди. – Купи ему другую. Тебе это по карману. Ты позвонил только по этому вопросу?
– Отнюдь нет. Серьёзно, Энди, мне ужасно неудобно беспокоить тебя, но, кажется, тебе снова придётся захватить свою волынку и прикатить сюда на порцию двойного виски. Это важно. Я хочу познакомить тебя кое с кем.
– Что это ещё за приглашение? – гневно прорычал шеф полиции. Судя по интонации, его отрывали от любимой телепередачи.
– Поверь мне. Ты не пожалеешь.
– Это по делу или ради развлечения?
– Сегодня это будет просто дружеская встреча. У тебя сегодня выходной, и ты решил заглянуть ко мне на огонёк, пропустить рюмочку-другую… Завтра этим уже заинтересуются полицейские. Но сегодня это будет неофициальная, дружеская беседа.
– Доставай виски, – сказал Броуди. – Сейчас приеду.
Квиллер и его гость доели сандвичи и, захватив с собой чашки с кофе, перешли в гостиную. Сиамцы были тут как тут, угощаясь из рук Обри крошками сыра и кусочками мясного хлебца. Неожиданно Коко весь напрягся и резко повернул мордочку в сторону чёрного хода. Затем он опрометью бросился на кухню, чтобы посмотреть в окно.
– Коко видит свет фар и слышит звук мотора, когда машина ещё в полмили от амбара, – объяснил Квиллер.
Через минуту на стоянке раздался странный звук, и Квиллер поспешил разведать, в чём дело. К кухонной двери приближался Эндрю Броуди, исполняя на волынке что-то заунывно-шотландское.
– Это здесь наливают волынщикам? – выкрикнул он, увидев приближающегося Квиллера.
– Всё зависит от их мастерства. Кстати, я давно хотел послушать в амбаре волынку. Там потрясающая акустика.
Оставив волынку на кухне, Броуди прошествовал в гостиную, где сидел дюжий парень с длинными седыми волосами и с сиамскими кошками на колене и плече.
– Вот это да! Обри! Что ты здесь делаешь? – изумился шеф полиции. – Изображаешь святого Франциска?
– Привет, Энди. Я съел большой сандвич, выпил пару банок пива, а теперь беседую с кошками. Они дружелюбные. Мы играем в гляделки. Знаешь, как играть в гляделки?
– Да вы, ребята, похоже, знакомы, – заметил Квиллер.
– А как же! Я знаю Обри ещё с тех пор, как он был школьником, а я служил у шерифа. И всех его братьев тоже знаю. Его мамаша выращивает самые лучшие цветы во всем округе! Как она поживает, Обри?
– Она немного приболела – у неё артрит, а в целом всё в порядке. А блинчики у неё получаются получше, чем у Луизы. Слышал, что закусочная Луизы больше не работает?
– Не волнуйся. Она скоро снова её откроет. Это она просто припугнуть всех решила… У тебя появились новые друзья?
– Вот это – Юм-Юм, а это – Коко. Ему нравится щекотать усами мои уши.
– Устраивайся поудобнее, Энди, – сказал Квиллер. – Угощайся сыром. Обри мне тут рассказывал интересную историю. Как старый друг семьи, ты тоже должен её услышать.