– И ты платишь, – понимающе сказал Мартынов.
– Конечно, перечисляю деньги.
– А предварительно с теми ребятами кто договаривается? Демин?
– Демин.
– Значит, и от него там что-то зависит?
– Что от него зависит?
– Кому достанется заказ. И какую сумму вы заплатите.
– Ну при чем тут сумма? – поморщился я.
– При том, что заказ вам может обойтись дешевле, а может и дороже. Тебе известно такое слово – «откат»?
– Известно, – нехотя ответил я.
Откат – это когда ты проплачиваешь кому-то за что-то некоторую сумму, а тебе те люди в благодарность часть той суммы возвращают наличными в конверте, благодарят лично тебя за то, что ты дал им возможность заработать. То есть, по версии Мартынова, и наш Илья Демин запросто может с кем-то договориться. Он именно этих людей назначает исполнителями наших задумок, позволяет им заработать, а они при этом с молчаливого согласия Ильи завышают смету расходов, выставляют нам большие счета, позже возвращая Демину часть денег, «откатывая» ему за предоставленную возможность погреть руки.
– Он вообще ворует? – поинтересовался прокурор и посмотрел мне в глаза участливо.
Под его взглядом я смешался и пробормотал:
– Вы такие вопросы задаете!
Мартынов терпеливо ждал.
– Не знаю, – сказал я после паузы.
– Значит, ворует, – подвел итог Мартынов.
– Да в чем дело-то?! – не выдержал я.
– Понимаешь, Женя, когда возникают проблемы, всегда ищешь, в чем причина. Причина часто бывает в деньгах. Настолько часто, что эту версию в числе первых обычно и рассматривают. И вот я в случае с вашим Деминым как раз и хочу разобраться, где там деньги крутятся, большие ли деньги и кто вообще может быть заинтересован.
– Заинтересован – в чем?
Вместо ответа Мартынов выложил на стол передо мной фотографию. На фотографии был какой-то дядька. Мертвый. Фото с места преступления. Лицо дядьки показалось мне знакомым.
– Я хочу разобраться, кто может быть заинтересован в смерти вашего Демина, – сказал Мартынов.
– Но это же не Демин, слава богу.
– Не Демин, – кивнул Мартынов. – Этот человек был застрелен в подъезде жилого дома. В том самом подъезде, где ваш Демин и проживает.
Я медленно прозревал.
– Этого человека убили по ошибке, – продолжал Мартынов. – Не он должен был погибнуть. Кто-то другой. Мы стали этого другого искать. Намечать потенциальную жертву, так сказать. Прошерстили весь подъезд. И получается, что никто другой во всем подъезде не мог убийцу заинтересовать, кроме как твой администратор. Дело находится у нас на контроле. Я как только узнал о том, что там речь о ком-то из твоих людей идет, сразу же тебе позвонил.
А до меня уже дошло, почему лицо покойника на снимке показалось мне знакомым. Усы у него пышные и лицо округлое – что-то общее с Деминым действительно угадывается. Вот только у этого, на фотографии, небритость многодневная. Но мне никак не хотелось верить. Как будто мое неверие могло уберечь Илью от бед.
– А может, не по ошибке? – с жаром сказал я, тыча пальцем в фотографию. – Может, именно этого дядьку и хотели убить?
Мне очень хотелось, чтобы дело там было не в Илье. Но Мартынов покачал головой.
– Женя! Это бомж. Обычный бомж. Скорее всего он в том подъезде случайно оказался. Заночевал на чердаке. А утром из подъезда выходил, и его по ошибке шлепнули. Просто перепутали с вашим Деминым. А убивал его профессиональный киллер. Убивал из короткоствольного автомата, который находится на вооружении спецслужб. Очень редкая игрушка. У нас за весь прошлый год по всей России зафиксирован только один случай применения такого оружия. И вот теперь – второй. Женя, ты когда-нибудь слышал, чтобы рядовых бомжей убивали профессиональные киллеры, которые по тридцать тысяч баксов берут за выполнение заказа?
* * *
– Котик! Ну и что с того, что мы с тобой полгода не виделись? – говорил в телефонную трубку Илья. – У меня работы невпроворот…
Тут он увидел мое лицо и осекся. Я прошел через комнату, взял из рук Ильи телефонную трубку и бесцеремонно швырнул ее на рычаг.
– Что случилось, Женька? – спросил Илья.
– Ты влип! – сообщил я ему пренеприятное известие.
Он не принял мои слова за шутку, потому что видел мое лицо. С таким выражением на лице не шутят. С таким выражением приносят скорбные вести.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку.
– Алло! – сказал в трубке томный женский голос. – Могу ли я поговорить с Ильей Деминым?
– Не можете! – отрезал я. – Илья Демин погиб!
– Хам! – оценила женщина.
Я не стал ее разубеждать. Просто оборвал шнур телефона.
– Это чтобы нам не мешали! – сказал я Демину.
Он смотрел на меня так, как смотрят на внезапно свихнувшегося человека. Наверное, я действительно выглядел неважно.
– Ты помнишь ту историю? – спросил я. – Ну, когда я прождал тебя всю ночь в твоей квартире.
– Женя! – быстро сказал Демин. – Я перед тобой уже извинился!
Он даже отстранился от меня. Похоже, решил, что я вспомнил былые обиды и сейчас отделаю его под орех.
– Илья, дело не в том, что ты тогда дома не ночевал. Оно и к лучшему, может быть. Там мужика какого-то убили. Помнишь?
– Ага. Я шел, а он в целлофане уже лежал, упакованный. Меня еще милиционер в подъезд не хотел пускать…
– К черту милиционера! Ты хоть знаешь, что в том целлофане ты должен был лежать, а?
Хорошо еще, что он сидел в кресле, а не то завалился бы от внезапно подступившей слабости, чего доброго.
– Вре-е-ешь! – выдохнул Илья, а у самого глаза такие круглые сделались, что хоть вставляй в них металлические рубли советского образца.
Я выдернул из кармана бумажный листок и положил его на стол перед Деминым. Он даже не сделал попытки взять бумагу в руки и вообще смотрел на нее так, будто в этой бумаженции его, Демина, погибель как раз и заключалась.
– Что это? – сиплым голосом осведомился Илья.
Я плеснул в стакан минералки. Илья протянул было руку за стаканом, но воду я выпил сам.
– Это повестка, – сказал я. – Тебе вызывают в прокуратуру. Я сегодня был у Мартынова… Ты Мартынова-то помнишь?
– Помню.
– Вот он тебя и вызывает.
– Зачем?
– Посмотреть на тебя хочет. До сих пор не верит, что ты живой.
– Женя! – просительно произнес Демин. – Не надо так шутить! Пожалуйста!
У него был такой умоляющий взгляд, что, будь у меня нервишки послабее, я бы разрыдался от жалости к нему, честное слово.