– На чем вы их сломали?
– Вызвали полицию.
– Вы? Полицию? – не поверил Денис.
Потому что для них это равносильно самоубийству.
– Тут важно, как обставить, – сказала Тимофеева. – Рустам вызывает администратора, говорит ему, что такая вот ботва тут приключилась и надо звонить в полицию. Администратор, ясное дело, не в восторге и кличет менеджера. Ты понимаешь? Вся эта безнадега разрастается, все больше действующих лиц, и до мужика этого бедного начинает доходить, что шутки кончились, что мы пошли ва-банк и поди пойми, чья там возьмет, когда полиция приедет. И тут уже даже самые отвязные начинают думать, как им со мной и с Рустамом подружиться. Ни одного прокола за все время. Ты думаешь, Рустам не понимает, чья это заслуга?
– Но потом вы все-таки поссорились, – подсказал Денис.
– Ага, – бестрепетно подтвердила Тимофеева. – Тут в Турции наши бизнесмены-мусульмане, татары всякие с башкирами, потихоньку обосновываются. Дома себе покупают, в бизнес деньги вкладывают. Мы на одного такого наткнулись. Я сразу сказала Рустаму, что этого на деньги мы не разведем. Не тот фрукт. И Рустам решил его тупо бомбануть.
– Убили?
– Нет, ограбили. Я не видела, меня с собой не взяли. Смотрю: приехали на машине этого татарина, с его чемоданом, где деньги были, а в машине пятна крови. Покалечили они его маленько.
– Так ты машину его видела?
– Видела.
– Опаньки! – сказал озадаченно Денис. – А Рустам меня отправил тебя клеить на той самой машине.
– Дурак он потому что, – сказала Тимофеева как о чем-то само собой разумеющемся. – Говорила я тебе, что Рустам только ножиком махать мастак, а на все другое у него ума не хватает.
– Так что я спокойна за свою судьбу, – подытожила Тимофеева. – Пока мы до Антальи долетим, Рустам дозреет до того, что я ему настоящее дело предложила. Что не надо меня за эти смешные семьсот тыщ резать на куски, потому что намного выгоднее будет папика доить всю оставшуюся жизнь.
– А зачем тебе Рустам? – вдруг спросил Денис и посмотрел внимательно.
Их взгляды встретились. Тимофеева молчала. Денис ждал ответа. Тимофеева повернула голову и посмотрела на спящего в кресле через проход Рустама.
– Зачем он нужен? – произнес Денис горячим шепотом. – Семьсот тысяч – это хорошие деньги. А он их все заберет, не подавится. Ведь можно по-другому все решить.
– Как?
– Без него. Чтобы он – не в доле. Ты подумай, ты же умная.
– Ты предлагаешь его кинуть?
– Ну конечно!
– А ты мне, типа, подсобишь?
– Ага.
Тимофеева потянулась через проход между креслами, больно ткнула острым кулачком под ребра спящего Рустама, и тот встрепенулся, будто и не спал.
– Слушай, Рустам! – сказала Тимофеева, зло щурясь. – Меня не надо проверять! Пускай твой мальчик чепухой не занимается!
– А что такое? – неискренне изобразил удивление Рустам.
– Ты святого из себя не строй! – посоветовала Тимофеева. – Я знаю, кто придурка этого науськал!
– Хорошо, я больше так не буду, – легко пошел на попятную Рустам.
– А кто придурок? – дозревал Денис.
Тут Тимофеева глянула на него так, что он смешался.
* * *
К утру небо посерело и звезды стали блекнуть, а потом их вовсе не стало видно, потому что вершину горы заволокло туманом, похожим на белый дым, только этот дым был сырым и не имел запаха.
Продрогшая Полина очнулась от сна и села в траве. Сидевший от нее в трех метрах Сергей даже не шелохнулся.
Туман казался белым молоком, перетекающим через гору.
– Сергей! – шепотом позвала Полина.
Он вздрогнул и резко обернулся. У него были круги под глазами и осунувшееся лицо, и казалось, что он за эту ночь постарел лет на двадцать. Он смотрел на свою спутницу так, будто ее не узнавал.
– Что с тобой? – спросила тихо Полина.
Не ответил.
– Ты испугал меня сегодня ночью. Что-то случилось?
– Ты слышишь? – вдруг спросил он придушенным голосом, и от этого голоса ей сразу стало жутко.
– Что? – обмерла она.
– Нет звуков! Я ничего не слышу!
Тут и она обнаружила. Полная тишина. Нереальное безмолвие. Будто они находились где-то под водой.
– Я разговаривал с тобой сегодня ночью, – сказал Сергей, и Полина обратила внимание на то, как при этом двигаются его губы – они словно резиновые были и плохо ему подчинялись.
– Да, я помню, – пробормотала она. – Ты ночью разбудил меня…
– Я не про то. Я не тогда. Я разговаривал с тобой по телефону.
– Со мной? По телефону? – изумилась Полина.
– Ты позвонила мне. И я с тобой говорил.
Она недоверчиво вглядывалась в него и вдруг увидела то, чего накануне не было, – седую прядь в его волосах. И тогда она поняла, почему у него такой странный взгляд. Потусторонний взгляд. Безумный.
– Мы с тобой не живем, – сказал Сергей. – Нас нет. И звуков тоже нет. Здесь тихо, как в могиле.
Полина испугалась – не его слов, а его состояния, и еще она боялась, что его безумие передастся ей.
– Просто у нас была ужасная ночь, Сережа, – сказала она осторожно.
– Ужасная, – повторил он эхом. – Я слышал твой голос. Ночью. Так живые не говорят. Ты звала меня к себе.
– Куда?
– Туда. Мы умерли…
– Мы живы!
– Или умрем. Мы зря сюда пришли. Нельзя нам было это делать. Здесь страшное место. Они не просто так хоронили тут своих покойников. Что-то древние про эту гору знали.
– Нам надо уходить, Сережа. Спускаться вниз.
– Я не пойду! – ужаснулся он, вглядываясь в белое молоко, сквозь которое ничего не было видно.
– Тогда я пойду одна, – сказала Полина и решительно поднялась.
– Ты никуда не придешь. Отсюда нет дороги.
– Здесь есть тропа, ее надо найти. Там будут саркофаги, потом Термесос, развалины, театр, гимнасий, термы. И дальше – по тропе вниз.
– Тебе только кажется, что ты все это помнишь, что это есть. Это как с той жизнью, про которую ты мне рассказывала, которая у тебя как будто была когда-то. Ты ее помнила в подробностях, но когда пыталась найти доказательства, поговорить с людьми из той, из прежней жизни – не было ничего и никого. Полный мрак. Мир, который был только в твоем воображении.
– Я ухожу, – сказала Полина. – Ты идешь?
– Нас нет! – обреченно произнес Сергей.
– Ты идешь? – повторила она.