– Вы не знаете, что такое безвыходная ситуация, – печально сказала Нина Николаевна.
Мне стало стыдно за свое незнание.
– Может быть, я могу вам чем-то помочь? – спросил я.
– Да! – тут же откликнулась женщина. – Фотографии, Женя!
– Я не об этих пустяках, – вздохнул я. – Если дела обстоят так серьезно, то, может быть, вам нужна настоящая помощь?
– От него нет спасения, – покачала головой Нина Николаевна.
– От кого?
– От Ростопчина.
– Он кто? – спросил я. – Бандит?
– Я не знаю, Женя. Он здесь появился. Он вскружил голову этой бедной Веронике. Он собирался на ней жениться. И накануне свадьбы она утонула!
– Вы думаете, что это он? – быстро спросил я. – Ростопчин?
– Он после этого исчез, – ответила женщина. – Он прячется. Но он где-то рядом.
– Вы уверены?
– Да!
– Почему? – спросил я.
– Я вижу, как боится Андрей…
– Но ваш-то муж тут при чем?
– Мне кажется, он искал подходы к Веронике.
– Кто? Ваш муж?
– Ну какой муж! – в сердцах сказала Нина Николаевна. – Я говорю про Ростопчина! Ему нужно было стать своим для Вероники! И Андрей ему в этом помог!
– Как?
– Вы не знали этого Ростопчина? Хотя, конечно, нет. Он такой красавец, такой гусар, но за душой ничего. Абсолютно!
– Это вы о деньгах?
– Я неправильно выразилась. Я очень волнуюсь, Женя. Не за душой, а в душе – так правильнее будет. Пустая душа. Он вообще очень нехороший человек. А нужно было сыграть благородство и аристократизм.
– Это ваш муж придумал Ростопчину назваться потомком того самого Ростопчина?! – осенило меня.
И тут же выяснилось, что я угадал все правильно. Нина Николаевна изменилась в лице.
– Но ведь это же не преступление, правильно?! – воскликнула она, едва не плача. – За это в тюрьму не сажают! Верно?!
* * *
Днем в Воронцово приехал Демин. С Валентиной. Илья был слегка нетрезв и очень мил.
– Жить хорошо, Женька, – объявил он с порога. – А хорошо жить еще лучше.
Я не стал с ним спорить. Тем более что сказанное им – это уже почти классика.
Подгадав момент, когда Валентина нас не слышала, я спросил Илью:
– Ты зачем сюда приехал?
– Здесь хорошо, – ответил он беспечно. – Тут воздух реальный, Женька. Не то что в Москве.
– В Москве безопасно.
– Издеваешься? – осведомился Илья. – Там хуже, чем в Чикаго.
– Здесь, в общем, тоже не сонная Швейцария, – просветил я его.
– Это ты про Жоржа? – нисколько не испугался Демин.
– Я про Ростопчина.
– Ты его видел? – заинтересовался Илья.
– Нет. И думаю, что лучше бы мне его не видеть вовсе. Тут совершенно страшная история, Илья. Ты, может быть, опять мне скажешь, что я жутко впечатлительный. Но я, когда понял, что тут на самом деле происходит, сильно занервничал, честное слово. Веронику Лапто действительно убили, Илья. Теперь никаких сомнений.
– «Теперь» – это после чего? – спросил Демин.
– Ко мне приходили соседи, – я указал направление, давая понять, с какой стороны пришли гости.
– Дипломат? – догадался Илья.
– Никакой он не дипломат. Нищий интеллигент, по наивности понадеявшийся заработать быстро и легко и в итоге сильно лопухнувшийся.
– Дяденьку поставили на счетчик? – мгновенно сообразил многоопытный Илья. – Он горбатится, отрабатывает долги?
– Где-то его подловили, – сказал я. – Нагнали страху, многое отняли. А потом, когда он уже был обложен со всех сторон и ему деваться было некуда, его задействовали в заговоре против Вероники.
– Кто?
– Ростопчин и его люди. Я не знаю всего в подробностях, Илья. Но там одно из двух. Либо Ростопчин разработал план, а уж потом он подключил этого, как ты говоришь, дипломата, чтобы Андрей Михайлович помог им подступиться к Веронике. Либо люди из шайки Ростопчина потребовали у Андрея Михайловича большую сумму денег, настолько большую, что он понял, что не сможет столько заплатить, и тогда он подсказал, где деньгами можно разжиться – у Вероники. То есть банально ее сдал. И опять же он подсказывал, как можно бедной Веронике запудрить мозги. Я думаю, у них была любовь.
– У Вероники – с кем?
– С Андреем Михайловичем. Сначала. Он читал ей стихи. Она слушала. Ей нравились прогулки под луной. И совсем не нравился бизнес. Ее отец – чиновник. Был в силе. Многое мог. Но очень боялся засветиться. Осторожничал. Землицу, допустим, записывал на дочку. Думал, что будущее ее обеспечивает. А оно ей даром было не нужно. Не из нашего времени девушка. Ей бы в прошлое. Туда, где графья. И они ей подсунули графа. Наверняка это сам Андрей Михайлович и придумал. Просто воспользовались тем, что фамилия молодого человека была Ростопчин. Наплели ей, что будто бы он – тот самый. Наследник. И втянули девушку в игру. Андрей Михайлович передал бедняжку с рук на руки молодому Ростопчину. И уж тот все сделал, как им было нужно. Там еще земля была. Монастырская бывшая. И как-то так Ростопчин все устроил, что эту землю уже записали не на Веронику, а на него. То есть на его фирму.
– Ну, это чепуха, – сказал Илья. – Вот в это я не верю.
– Во что? – не сразу понял я.
– Папаша Лапто так проникся доверием, что землю отдал этому липовому графу? – скривил губы Демин. – Нашел дурака, как же! Да чиновника ты в жизни не обманешь! Там такие тертые жуки! Они так свой интерес понимают, что… Э-эх! – махнул рукой Илья.
Было видно, что накопилось у него. Много с чиновниками приходилось общаться.
– Так ведь он сидит, – напомнил я.
– Кто?
– Дед Лапто! – ответил я в рифму. – Папаша Вероники. Там вот какая комбинация могла быть. Конечно, он не собирался эту землю никому дарить. Тоже с легким сердцем записал бы ее на дочь, как делал прежде. Спокойно оформлял бумаги, и тут вдруг – бац!
– Что? – заинтересовался Демин.
– Неприятности!
– Какие?
– Большие! – я даже руками развел, показывая, какие огромные неприятности обрушились на папу Лапто. – Сплошная нервотрепка, проверки и последующее возбуждение уголовного дела. Петр Семенович, глава здешней администрации, рассказывал, что сюда из Москвы приезжали искать компромат на папашу Лапто. И ничего не нашли. Потому что он в последний момент сообразил эту землю, уже практически оформленную, записать на Ростопчина. На жениха своей дочери. Только ведь жених – это не муж. Документов, подтверждающих родственные отношения, нет. Ни свидетельства о браке, ни штампа в паспорте. И ни с какого боку не подкопаешься. Так эта землица за Ростопчиным и осталась. Папашу Лапто посадили, Вероника погибла – всей семье Ростопчин устроил неприятности.