Нога до упора вжалась в педаль газа. Мысли его витали где-то далеко-далеко. Когда ему пришла в голову мысль подключить к делу свою Викторию, о чьем существовании действительно практически никто не знал. Когда было надо, Николай Георгиевич умел хранить тайны.
* * *
Николай вспомнил последнюю встречу с ней, которую случайно зафиксировал агент шефа, видимо, снимавший все без разбора. Надо же такому случиться, Глушко ей преподавал! Интересно, когда это было? В Москве или в той, особой спецшколе, где Вика училась по программе энерговоздействия. Это был засекреченный учебный центр, созданный еще по указанию Сталина в далеком военном сорок втором году легендарным экстрасенсом Вольфом Мессингом.
По правде говоря, Виктория не нуждалась ни в какой особой экстрасенсорной подготовке, ибо обладала врожденными способностями гипнотического воздействия на людей, чтения мыслей на расстоянии, предвидения будущего. Все это она унаследовала от матери, в которой, как верно угадал Глушак, текла, нет, скорее, бурлила настоящая цыганская кровь.
Увы, любовный пыл Андронова к «артисточке» в одночасье охладил грозный «вызов на ковер». На Лубянке Николаю сделали такое строгое внушение, что у того надолго отпало всякое желание даже смотреть в сторону любых женщин. Так что с бывшей возлюбленной и доченькой Викочкой он встретился лишь в конце восьмидесятых…
И все бы ничего, но именно тогда стряслась страшная беда: мать ребенка трагически погибла в автокатастрофе. Понимая, что не сможет воспитывать девочку, которой исполнилось лишь одиннадцать, Андронов использовал служебные связи и определил девочку в специнтернат для детей-сирот погибших сотрудников Конторы – своеобразное суворовское училище со специальным уклоном. Николай почему-то был уверен, что в этой области его «маленькая цыганочка» сможет превзойти, возможно, легендарную Мату Хари.
Когда в крошечный зал местного вокзала грациозной походкой вплыла статная, черноокая красавица на высоких «шпильках» и безошибочно направилась к креслу, где сидел Николай, буквально все пассажиры проводили ее восхищенными взглядами.
– Бог ты мой! Как ты стала похожа на мать! – разинув рот в невольном восторге, воскликнул Андронов. Шутка ли, пятнадцать лет не видеть Викочку…
– Папочка, ты не очень-то прижимайся! – рассмеялась Виктория. – Так недалеко и до инцеста дойти! Тем более что я напомнила тебе мамочку…
– Ты что такое говоришь, цыганочка моя?! – Андронов невольно отпрянул от красавицы.
– А что я особенного сказала?! Сейчас в Европе инцест даже в моде! Отец трахает дочь! Сын – мать! Брат – сестру!.. Настоящий Содом и Гоморра!.. Это теперь здесь в порядке вещей! Ты что, об этом ничего не слышал?! Чаще заходи в Интернет… Инцест, по моему разумению, все же лучше, чем гомосексуальные отношения!
– Викочка, что за цинизм?! – возмутился Андронов. – И это говорит моя дочь?!
– А чему ты удивляешься, папочка?! – усмехнулась в ответ Виктория. – Твоя дочурка, благодаря исключительно тебе, дорогой папочка, после окончания всех этих специнтернатов и школ давно превратилась в дорогую шлюху. Спать с мужиками – теперь моя профессия! И в этом смысле я бесценный кадр. Любого посла любой державы могу в постель затащить… и выудить из него даже то, чего он сам не знает.
– Викочка!.. Викочка!.. Остановись!.. – Андронов почувствовал, как защемило отцовское сердце. Николай вдруг поймал себя на мысли, что, может, это и к лучшему. Ведь онто не за тем ли самым к ней притащился?! Предложить лечь под Ростовцева только ради того, чтобы добиться своих целей. Первое: десять цифр замка сейфа. Второе: покушение на Бессмертнова. Так что, кто из них двоих был более циничен, еще большой вопрос?!
– Давай, папочка, выкладывай, для чего я тебе вдруг понадобилась? Мы с тобой так давно не встречались. А тут, словно гром среди ясного неба, объявляешься. Наверняка же неспроста?
Виктория достала из сумочки крокодиловой кожи черную пачку «Житан». Это были жесткие сигареты без фильтра, которые обычно курят солдаты НАТО, но в основном французы. Дым от них был настолько терпким и едким, что Андронов ощутил неприятную резь в глазах.
– Девочка моя, я просто соскучился… – в нерешительности объяснил Андронов. – Старость приближается, понимаешь? А я совсем один.
– Папочка, не надо мне пудрить мозги! Ты же знаешь, я умею читать чужие мысли. Хочешь узнать, почему я согласилась на эту встречу? Потому что с детства была в тебя влюблена. Влюблена, как в мужчину… Ты и сейчас ничего мужик.
– Виктория, умоляю тебя, перестань!.. – Андронов нервно вскочил с жесткого вокзального кресла, его лицо мгновенно стало пунцовым и покрылось капельками пота.
«Неужели в этом чертовом мире действительно нет ничего святого?!» – пронеслось в голове агента «Ангела».
– Ладно, садись и успокойся, папочка! – по-деловому, властным тоном произнесла вдруг Виктория. – Выкладывай, что тебе нужно! Через час мне надо быть на важном приеме.
– Может, пройдемся… – нерешительно предложил Андронов. – Не люблю вокзалов, даже в Европе. Они мне почему-то напоминают об одиночестве. А что, доча, разве мы не могли бы жить здесь, вдвоем? Мы же с тобой тоже одиночки. Кто у нас есть, кроме друг друга?!
– Гляди, как запел, папочка. Чем ты раньше думал, когда сосватал меня в шпионки? А теперь поздно. Мне и так хорошо… – расхохоталась Виктория. – А пройтись? Пожалуйста.
Пройдя совсем немного, они устроились на скамейке в каком-то зеленом скверике.
– Викочка, тебе известен некий Ростовцев? – вкрадчиво спросил Андронов.
– Представления о нем не имею, – удивленно повела плечиками красавица. – Хотя, погоди… Это, кажется, второй муж твоей бывшей супружницы, не так ли?
– Совершенно верно. А еще он мой однокашник, у которого я сейчас служу начальником охраны. Вот как бывает, – понурил голову Андронов и нервно закурил сигарету, выуженную из пачки, которую теребила дочь.
Николай в подробностях рассказал об удачливом бизнесмене Ростовцеве, который отбил у него жену и, возможно, являлся одним из главных виновников его «служебного падения». После пространного вступления отец перешел наконец к главному вопросу: он изложил свой замысел относительно «вскрытия сейфа» Ростовцева в его рублевском особняке.
– Если мы с тобой доберемся до сокрытых там денег и драгоценностей, то ты, девочка моя, заживешь как богиня.
– Я и так живу как богиня, – нагло глядя отцу в глаза, заметила Виктория. – Ну, почти как богиня. Но вот от этих фарисеев с Лубянки хотелось бы когда-нибудь… хоть в чемнибудь… освободиться. Если я правильно тебя поняла, папочка, для этого мне необходимо затащить в постель этого самого Ростовцева и выведать у него комбинацию цифр? Наивно. Вряд ли я смогу…
– А ты попробуй, доченька… – Андронов вдруг осекся и тут же извиняющимся тоном добавил: – Но для этого вовсе не обязательно затаскивать его в постель. Ты ж и так можешь его расколоть!
Виктория сделала глубокую затяжку и, выпустив густую струю дыма, продолжила: