— Потому что в вас есть что-то неотразимо привлекательное. Готов поспорить, что пухленькая милашка Виктория по сравнению с вами — настоящая простушка. А ведь все говорили, что этой весной в свете не было никого лучше ее.
— А почему же тогда все стали оплакивать ее внезапно утраченную красоту? — усмехнулась Кейт.
— Глупцы. Вы прелестнее даже этого ангела, и не только потому, что мне удалось снять с вашей головы парик. Позволите ли заметить, что у вас губы цвета спелой малины?
— Очень мило, — отозвалась Кейт.
— Люблю малину, — мечтательно признался Гейбриел. — До чего приятно сжать ягодку губами, сдавить и ощутить неповторимый аромат! Обожаю в любом виде: свежей, в варенье и даже в пироге.
— Считаете, что я и в пирог сгожусь? — со смехом спросила Кейт. Она присела на краешек пледа и взяла бокал с остатками вина.
— О, вы хороши в любом виде, — заверил Гейбриел. — Лично мне чрезвычайно симпатичен малиновый сироп. — В голосе послышались сладострастные нотки.
Воображение услужливо представило фривольные картинки из книги Аретино, но что же конкретно он имел в виду?
Прохладное вино освежило и вернуло способность рассуждать. Главное — противостоять желанию, несмотря на то что оно неопровержимо проявлялось в горячей влаге между ног, в стремлении броситься в объятия, в той опасной легкости, с которой мораль всей жизни внезапно уступила место упрямой ноющей боли…
— Нет, — ответила Кейт.
Гейбриел открыл глаза.
— Разве я что-то спросил?
— Почему вы утратили разум? — осведомилась она. — Уж не потому ли, что я позволила лишнее?
— Возможно.
Она посмотрела на него сердито.
— Если предложите мне стать вашей любовницей, непременно нападу на вас с вилкой — точно так же, как Эффи напала на Бекхема. С одной лишь разницей: целиться буду не в руку. Со мной шутки плохи.
— Предпочитаю любовниц пышных и сочных. — Гейбриел хитро улыбнулся.
— Если я когда-нибудь и соглашусь стать чьей-то любовницей (надеюсь, Бог милует), то уступлю только мужчине с волосами цвета солнца и глазами синими, как… как сапфиры.
— Боюсь, подобное великолепное создание будет больше заботиться о собственной красоте, чем о вашей. — Гейбриел лениво протянул руку и взял яблоко.
— Ничего подобного, — возразила Кейт, защищая воображаемого друга. — Мой покровитель вовсе не склонен к тщеславию. Безупречный джентльмен: скромный, внимательный, бесконечно благородный. А главное, до такой степени в меня влюблен, что если я вдруг соберусь его покинуть, то он…
— Построит погребальный костер и прыгнет в него? — предположил принц.
— Ничего подобного. Бросится к моим ногам и станет умолять о прощении.
— Существует одна проблема. Для этого великолепный рыцарь должен присутствовать рядом постоянно, а не появляться время от времени и не платить за радость общения с прекрасной дамой.
— Да, вы правы. Его любовницей я не буду. Вместо этого выйду за него замуж. — Кейт взяла лимонный кекс и посмотрела, размышляя, стоит ли отправить его в рот. Есть уже не хотелось, но лакомство искушало. К тому же некоторое время можно будет не смотреть на Гейбриела, который выглядел намного привлекательнее кекса.
— Итак, собираетесь выйти замуж за джентльмена с синими глазами, золотыми волосами и характером пудинга? Описание подозрительно напоминает достойного всяческого почтения лорда Хатауэя.
— Рассматриваю его кандидатуру, — честно призналась Кейт. — Нельзя ли еще немного вина?
Гейбриел пошарил за спиной, поймал бутылку и, приподнявшись на локте, наполнил сначала ее бокал, а потом свой.
— Что ж, парень совсем не плох.
— Знаю, — согласилась Кейт, чувствуя себя обманщицей. — Одно мешает: Эффи тоже не прочь получить его в свое распоряжение.
— Эффи — это та молодая леди, которая вчера сидела в лодке рядом с вами?
— Да.
— Та самая, с которой вы намерены взять ужасный пример? Это она ткнула вилкой беднягу, предложившего нежную дружбу?
— На самом деле все было еще хуже. Бекхем поцеловал ее чрезвычайно неприличным образом.
— Это как? — заинтересовался Гейбриел. — Примерно так же, как целуемся мы?
Он снял шейный платок и расстегнул ворот рубашки. Взору открылся треугольник темной поросли, и Кейт смущенно потупилась.
— Нельзя сказать, что между нами происходит нечто особенное, — строго поправила она. — Возможно, в прошлом мы и обменялись несколькими легкими поцелуями, но…
— Ошибаетесь: мы целуемся с таким остервенением, что того и гляди загоримся, — перебил ее Гейбриел. — Так, словно все, что может случиться между мужчиной и женщиной, ограничивается поцелуями.
— Прекратите! — Кейт с трудом перевела дух. — Бекхем прижимался к ней и терся.
— И я тоже это делал, — удовлетворенно сознался принц. — И с удовольствием сделаю снова. Не помню, запрет на поцелуи уже снят?
— Нет, не снят, — сурово отрезала Кейт, гордясь собственной выдержкой. — Так вот, Эффи назвала Бекхема негодяем или как-то еще в том же духе.
— А вот это уже не про нас. Вы сразу уступаете, а единственное, что удается услышать, — невнятное, но ободрительное бормотание.
Кейт решила не обращать внимания на провокации.
— Бекхем разозлился и схватил ее.
— Схватил? А что, прежде он этого не сделал?
— Схватил очень грубо, — нахмурилась Кейт. — Между ног. Бедняжка ужасно расстроена: даже спустя год с трудом нашла силы, чтобы рассказать мне свою печальную историю.
— И мне бы хотелось совершить подобное безрассудство, — вздохнул Гейбриел.
Кейт воинственно сжала вилку.
— Нет-нет, это всего лишь мечты, — торопливо добавил принц. — Значит, в тот момент она его и ткнула?
— Да. А в отместку негодяй распустил слух о том, что она схватила его под столом, и погубил репутацию бедной девушки.
Гейбриел взглянул на Кейт из-под густых ресниц.
— А не могли бы вы тоже схватить меня под столом, моя любезная Кейт?
— Я не ваша, — тут же парировала Кейт, чувствуя, как губы расплываются в непростительной улыбке. Сердце не выдерживало шутливого натиска прекрасного принца. В теплый солнечный день, среди цветов и трав, слова приобретали волшебную силу.
— Очень странно, — произнес Гейбриел, снова лег на спину и прикрыл глаза ладонью. — А вот я уверен в обратном. Моя, моя и еще раз моя.
Кейт поднесла к губам бокал — только так можно было удержаться от смеха.
— Значит, Эффи ткнула Бекхема вилкой, — задумчиво повторил он спустя секунду.
— Да. А он в отместку исказил факты и поставил под удар ее честь. Лорд Хатауэй приличный человек: не обратил внимания на слухи и сумел понять, что Эффи просто не способна никого схватить, а тем более под столом.