– Частично, – еще раз недовольно повторил он. – Но к нашим людям претензий нет. Они сделали все возможное. Присутствующие знакомы с перехватом, в том числе и поступившим в последние дни. Каковы в связи с этим ваши соображения?
Вопрос был адресован группе Мацкевича, который как раз в этот момент запивал чаем последний кусок бутерброда.
– Давайте все же дождемся возвращения Куренного. Надо понять, совпадение или нет это коллективное оживление наших клиентов. Лично мне представляется, что назревают не-ко-то-рые события.
«А Леонид Сергеевич волнуется, – подумал Смирнягин, слушая друга. – Действительно, он уже давно талдычил, что надо ожидать „не-ко-то-ро-го“ движения. Дождался».
Вернувшийся дежурный вывел на пластиковом планшете небольшой столбик:
Москва – 8.00 часов
Москва – 10.00 часов
Москва – 12.00 часов
Лондон – 13.00 часов
Петербург – 9.00 часов
– Время московское, – для справки добавил дежурный.
– Свободен! – распорядился Попов. – И вот еще что. Срочно оповестите всех задействованных в операции агентов, в том числе и по объектам второго круга, усилить бдительность. Держать постоянный прямой контакт! И каждый час докладывать. Симкарты менять при каждом выходе на связь. Это приказ.
Когда дежурный закрыл за собой дверь, Анатолий Петрович повернулся лицом к доске.
– Задачка не очень сложная, – наконец сказал Мацкевич. – Могу предположить, что если большинство направляется во Францию, то и меньшинство тоже держит курс туда же. Посадка рейса из Орла в Вену, полагаю, лишь для дозаправки или чтобы запутать следы.
– Ну чертов конспиратор, – рассмеявшись, перебил Попов, – семьдесят лет Дедову, и все туда же. Извините, Леонид Сергеевич, продолжайте.
– Брюссель, представляется, выбран тоже для конспирации. Близко к французской границе, и это прямая наводка, что конечная цель, скажем, не на юге, где-нибудь в Каннах, а на севере Франции. В том же Париже. Чего проще.
– А кто у нас летит в Брюссель? – спросил Попов.
– Это десятичасовой рейс из Москвы. Летит Хохлов. С ним, кажется, Корнюшенко. Самолет транснациональной компании «Факел», – не заглядывая ни в какую записную книжку, первым отреагировал на вопрос Смирнягин. – Раньше он уже пользовался подобной любезностью энергетиков.
– А сам Огнев? – поинтересовался все тот же Попов.
– По нашим сведениям, товарищ полковник, он где-то через час вместе с Дорошиным выезжает «Стрелой» в Питер. Когда вы уже ехали сюда, доложили, что на их фамилии куплены билеты, – проинформировал офицер из опергруппы. – Видимо, по какой-то причине они вылетят из Санкт-Петербурга.
– Позвольте продолжить, – недовольно попросил Мацкевич, все еще продолжающий стоять между доской и картой.
Все как один замолчали.
– Рейсы, поставленные на десять и двенадцать, держат курс непосредственно во Францию, тут гадать нечего. На одном – Уралов с супругой, а на другом – Секретарь Совбеза Суворов и глава Приволжской Республики Бурнусов. Для полной картины добавлю, что из Малаги в Лондон на днях вернется ураловская дочь, а оттуда – с мужем во Францию.
– А почему же никто не докладывал, что один из важнейших подписантов меморандума оказался не там, где должен был находиться? – подал голос Смирнягин, выразительно поглядев при этом на Попова. – А кто-то только что хвалил своих агентов…
– Да ладно цепляться, – незло отмахнулся Попов. – Сам знаешь, как за ними уследить. Поехала на машине в магазин, а оказалась в этой Малаге. Давайте не отвлекаться, пусть Леонид Сергеевич говорит.
– Пожалуйста. – Мацкевич любил, когда его слушали.
Минуту назад он поймал себя на мысли, как сейчас остро не хватает Димы Мальцева. Такие задачки математик щелкал как орехи. Жаль, глупо погиб парень. А то бы сейчас он докладывал, а Мацкевич сидел бы со всеми и слушал. Он любил слушать Диму. Жаль…
– Сначала все же вопрос – какова география возможной встречи? – обратился он непосредственно к Попову.
– Трудно сказать, когда все, кроме Вены и Брюсселя, не определили порт прибытия, хотя продекларировали Францию.
– То-то и оно, – согласился Мацкевич. – Может, такова задумка их режиссеров-постановщиков? А на самом деле все дружно перелетят Ла-Манш. Или проедут под ним? И Франция, и Брюссель подходят для этой цели. А вылет из Лондона – всего лишь для отвода глаз. Так что я все же склонен думать, что конечная цель для всех – это север Франции. Скорее всего, Его Величество Париж.
– А казалось, все так просто, – развел руками Попов. – И времени в обрез.
В эти минуты полковник подумал о предстоящем докладе руководству ФСБ. И конечно же – в Администрацию Президента. Но уже наперед он прекрасно понимал, что ни Кушакова, ни Умнова «кухня» не интересовала. Поэтому мысленно он уже начал репетировать, как бы и суть доложить, и по одному месту скалкой не получить.
– Заметьте, мы еще даже не ковырнули, как взять под контроль точку их окончательного «приземления». С нашими-то ресурсами?! Ну, пропивает пара наших групп по городам и весям загнивающего Запада свои командировочные евро и фунты. И что с того?! Куда ехать-лететь?!
– А все ли мы учли, составляя сам список подписантов? – вдруг неожиданно для всех громко спросил Мацкевич.
Спросил настолько неожиданно, что все замолчали. Так же дружно, как три минуты назад загудели.
– Пока я слушал оперативного, машинально «перелистывал» на компьютере файлы последнего месяца, которые вы так почему-то недолюбливаете, мой любезный коллега Анатолий Петрович. Я, так сказать, просто попытался освежить память, – невозмутимо продолжил Мацкевич, – и на кое-что в свете новых событий взглянул по-иному.
Он встал во весь свой более чем скромный рост, нажал кнопку на проекторе, и на экране высветилась информация почти месячной давности:
– Информатор сообщал, что дочь Уралова срочно искала среди своего окружения номер французского мобильного телефона олигарха – господина Духона. Нашла или нет, мы, к сожалению, не знаем. Мои аналитики, похоже, тогда сделали ошибочный вывод, который сегодня нам может стоить дорого. Даже очень дорого. Они решили, что Духона искали, дабы решить какой-нибудь очередной финансовый вопрос. Как бывало не раз во времена их обоюдного величия. Налицо типичный стереотип. Заранее признаю – это наш прокол.
Полковник заглянул в чашку, где чая уже давно не было.
– Принесите чай, воду, всем принесите! – осипшим голосом прокричал Попов в селектор. И обращаясь к Мацкевичу, почти взмолился: – Прошу, продолжай, Леонид Сергеевич. Только без театральных пауз!
Мацкевич поправил на носу очки, которые спасали его от близорукости:
– Не могу без пауз. Когда я говорю, то стараюсь еще и думать. Как без пауз? Увольте.