Каждую клеточку ее тела пронизывал страх.
— Я люблю тебя, — ответила она. — Торн тоже тебя любит.
Но не такого ответа ждал Пилгрим.
— Торн! — Пилгрим брезгливо поморщился. Труф показалось, что гнев снова охватил его. — Он не любит меня, — выкрикнул он. — Торн все нам портит, он мешает мне. Мне безразлично его горе, в конце концов, сейчас уже поздно сожалеть.
— Он не поступал бы так, Пилгрим, — сказала Труф, тайком поглядывая на карман, куда он положил ключ. Нужно во что бы то ни стало взять его и выбраться отсюда. Труф предполагала, что остальным неизвестно, что Пилгрим убийца и мерзавец. Они не поверят Труф, остается только одно — идти в полицию.
— Я знаю, — тихо произнес Пилгрим. На какое-то мгновение Труф показалось, что в уголках его глаз блеснули слезы. — Я любил его, я верил ему, но он ушел, бросил меня. — Пилгрим глубоко вздохнул и потер глаза. — Меня все бросили. Неужели ты мне не поможешь? — Он с надеждой посмотрел на Труф. — Ты же моя сестра. Я ничего не делал Эллису — Труф почувствовала, как на бесстрастное лицо снова натягивается маска утонченно вежливого, благородного аристократа Джулиана. — Майкл? Он уехал, уехал в Нью-Йорк и завтра вернется. Мы с ним старые друзья, вместе учились в семинарии. Прости меня, дорогая, я напугал тебя. Ты поверила всей той белиберде, которую я тебе рассказывал. Остальные поняли бы меня сразу, магия — это искусство перевоплощения и убеждения. Я, видимо, перестарался, слишком вошел в роль. Извини, но я так замотался. Постоянные ритуалы, подготовка, тут самому порой трудно разобраться, где правда, а где вымысел. Через двадцать четыре часа все будет нормально. Прости меня. — Пилгрим покорно опустил голову, изображая раскаяние.
Как хотелось Труф поверить в его искренность. Внутренне она очень переживала. Потерять человека, которого начинаешь любить, увидеть, что ты едва не ответила на страсть чудовища, было тяжело. Ну и пусть, зато она приобрела брата. Игра окончена, она больше не будет ни обманывать себя, ни давать это делать другим. Конечно, Труф поможет ему, но сначала следует обезопасить от него остальных, а вернее, спастись самой.
Боясь дышать, Труф ждала следующей вспышки, но Пилгрим сидел не шевелясь, словно в забытьи. Наконец он поднял голову и тяжело вздохнул.
— Ладно, оставим нашу беседу до следующего раза. Только пообещай, что, когда я отдам тебе книгу, ты не уедешь и никому не расскажешь о нашем разговоре. — Пилгрим попытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкой. Он выглядел совершенно нормально, трансформация в Джулиана закончилась.
Труф не знала, что для нее опасней — соглашаться или нет. Она все еще ожидала взрыва негодования, хотя, судя по всему, Пилгрим не собирался набрасываться на нее.
— Труф, разве я не заслуживаю хотя бы этого? — с надеждой в голосе спросил Пилгрим. — Представь, что ты не знаешь о том, сколько горя я причинил окружающим. Вспомни, разве я был с тобой хотя бы невежлив? Неужели я не могу попросить тебя об одолжении ради наших отношений? Ведь ты моя сестра. Прости меня, и давай выпьем за нашу дружбу.
Труф чувствовала, что в ее же интересах не перечить Пилгриму сейчас, но и пить она тоже опасалась. Он смотрит на нее; если Труф откажется, это может взбесить его и он… Что он?
В конце концов, вина совсем немного, не больше столовой ложки. Это не опасно, к тому же Труф заметила, что он наливал из одной и той же бутылки. Пилгрим выпил и безучастно смотрел на свой бокал. Он вытащил ключ и положил его на стол, рядом со свертком. Труф почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы. Она вспомнила мальчика, маленького, тихого и беспомощного. Неудивительно, что после всех страданий он стал таким.
— Я прощаю тебя, Пилгрим, — тихо сказала она и, выпив, потянулась к ключу. Лицо Пилгрима перекосила злобная усмешка.
Какой-то странный привкус. Труф почувствовала, что язык у нее онемел, горло начало пересыхать. Она попыталась встать, убежать, кричать, отбиваться. Но вино сделало ее тело тяжелым, а движения вялыми и беспомощными.
"Подонок…"
Кто и когда видел, чтобы истина потерпела поражение в открытом бою?
Джон Мильтон
— Должен сказать, — говорил Торн Блэкберн, — что когда кто-нибудь из моих отпрысков отвергает голос разума, то это всерьез, надолго и полумерами здесь не обойтись.
Сквозь сон Труф услышала речь Блэкберна и попыталась подняться, но что-то ей мешало.
Попытки дали свой эффект, Труф пришла в сознание и почувствовала свое тело. Ощущение было отвратительное — болело все: голова, спина, плечи, горло — все, что способно болеть. Труф обнаружила, что она не лежит.
С трудом она открыла глаза и огляделась.
Труф увидела, что сидит на деревянной лавке в каком-то старом погребе, насквозь пропахшем сырой землей и гниением. Напротив Труф находилась низенькая дверь, покосившаяся и такая же гнилая, как и все вокруг. Голова Труф чуть не упиралась в покатый грязный потолок, в углах которого висела паутина. Повсюду виднелись следы заброшенности и ветхости. Пол в погребе был земляной и влажный.
Сначала Труф увидела не Торна, а свои руки, прикованные цепью к вбитым в стену кольцам. Она пошевелилась и услышала металлический звонок. Труф попыталась встать, это ей удалось, но короткая цепь не позволяла ей двигаться дальше. Труф тщетно рванулась вперед и застонала.
— Не дергайся, — сказал Торн. — Стены тут до того трухлявые, что того и гляди упадут. Тебя просто придавит.
— Что? — переспросила Труф. Она повернулась туда, откуда слышался голос, и увидела Торна. Он стоял в дальнем углу, у стены, словно только что прошел сквозь нее. Перекрытия низкого потолка почти касались его головы, у ног виднелся ящик, в каких лет сто с лишним назад хранили лед, а на нем стояла древняя керосиновая лампа. На Торне была помятая выцветшая кожаная куртка, такая же мятая рубашка и какие-то невероятно широкие джинсы. В руке Торн держал старый, поржавевший ключ.
Никогда в своей жизни Труф не была так рада привидению.
— Что ты сказал?
— Мы находимся в старом винном погребе под домом. Ты, наверное, хочешь знать, как он тебя напоил снотворным? Очень просто, он подсыпал его в стакан. Старый трюк, дорогая моя, — произнес Торн извиняющимся голосом.
Труф замотала головой и сразу почувствовала боль и тошноту. Застонав, Труф опустилась на скамью.
— Я мог бы освободить тебя, но мне нужна твоя помощь. Сейчас я сниму с тебя цепь, — сказал Торн, — но ты останешься здесь и, когда они придут за тобой, отправишься с ними. Эту скотину нужно остановить, но так, чтобы, кроме него, никто не пострадал.
Труф осторожно кивнула в знак согласия. Шея у нее затекла, и даже такое легкое движение вызывало сильную боль. Труф глубоко вдохнула и снова почувствовала тошноту.