— Давай. Лулу, нужно одеваться.
— Это летние вещи, папа. И они не подходят. Достань желтый свитер.
— Ты наденешь вот это.
— Нет.
— Да.
— Мама разрешает мне…
— Иди сюда, Люси, — строго сказал Майкл.
Скривившись, дочь выбралась из кровати и прошлепала к нему. Пока он ее одевал, Лулу не переставала жаловаться.
— Ну вот, — сказал он, закончив. — Красавица! Прямо картинка!
— Я уродина.
— Не думаю.
Лулу взяла с крышки комода крылышки.
— Прицепи их мне, папа. Это значит, мама думает обо мне. Ой! Ты меня уколол.
— Прости, — пробормотал он. Потом взял дочь на руки и отнес вниз, на кухню. Там он посадил ее на стул и насыпал хлопья в чашку.
— Сегодня день «клоунских» оладий, — сообщила Лулу, разглядывая крылышки. — Посмотри на календарь.
— День кукурузных хлопьев.
— Нет, это по праздникам. Мама уже приезжает?
— Не сегодня. — Майкл налил молоко в ее чашку.
В кухню вбежала Бетси и резко остановилась.
— Я не могу идти в школу в таком виде. — Она театрально всплеснула руками. — Посмотри на мои волосы.
Вид у нее был как после электрошоковой терапии.
— Собери их в хвост.
Глаза Бетси широко раскрылись.
— Ты губишь мою жизнь.
— Мама не приедет, — сказала Лулу и заплакала.
— Ешь! — прикрикнул Майкл на Лулу. Потом повернулся к Бетси: — Садись за стол. Немедленно.
С улицы донесся скрежет коробки передач и тарахтенье старенького мотора. Выглянув из окна кухни, Майкл увидел желтый школьный автобус, остановившийся у конца подъездной дорожки к дому.
— Я опоздала, — простонала Бетси. — Видишь?
Майкл бросился к двери во двор и распахнул ее.
— Подождите…
Но было уже поздно. Автобус тронулся.
Майкл захлопнул деверь.
— Когда начинаются занятия? — Этого не было в ее проклятом списке.
Бетси смотрела на него во все глаза:
— Ты даже не знаешь?
— Ешь. Потом иди чистить зубы. Через две минуты уходим.
— Я не пойду на первый урок, — сказала Бетси. — Ни за что. Там будет Зоуи. И Сиерра. Когда они увидят мои волосы…
— Ты пойдешь в школу! Мне нужно успеть на паром. — Майкл посмотрел на часы, висевшие на стене кухни, и поморщился. На паром он опоздает, а это значит, что придется пропустить первую встречу с клиентом.
Бетси скрестила руки на груди.
— Я объявляю голодовку.
— Отлично! — бросил Майкл. — Сиди голодная.
Он собрал со стола посуду и поставил в мойку вместе с хлопьями и молоком. Потом принес из прихожей розовые ботиночки Лулу.
Бетси не двинулась с места. Она сидела на стуле с оскорбленным видом: подбородок вздернут, глаза прищурены.
— Я не собираюсь опаздывать. Все будут на меня пялиться.
— Ты что, Мадонна? Растрепанные волосы не отменяют школу. Бери свой рюкзак.
— Нет.
Майкл пристально посмотрел на нее.
— Бери свой рюкзак и выходи. Иначе я сам за руку приведу тебя на первый урок.
Бетси в ужасе приоткрыла рот, потом закрыла.
— Ладно. Я иду.
Майкл выглянул из кухни в гостиную, где Лулу улеглась на диване с одеялом и плюшевым дельфином и смотрела видео, на котором Джолин читала ей сказку.
— Лулу, дай я надену тебе ботинки. Иди сюда.
— На ней ободок, — мстительно сказала Бетси.
Майкл прошел в гостиную и взял Лулу на руки. Ободок слетел у нее с головы.
— Я невидима! — вскрикнула девочка.
Он отнес кричащую и визжащую дочь в машину, пристегнул ремень. Бетси, молчаливая и мрачная, села рядом с сестрой.
— Я хочу к маме! — заплакала Лулу.
— Да. — Майкл повернул ключ зажигания. — Думаешь, мы все не хотим?
Первая неделя без Джолин едва не доконала Майкла. Он и не представлял, сколько времени и сил требуют дом и дети. Если бы не неиссякаемая энергия матери, пришлось бы нанимать помощницу на полный день. Мать буквально спасла его. Джолин записала Лулу в продленную дошкольную группу. Это означало, что Мила могла работать почти до четырех; потом она забирала Лулу из продленной группы и успевала приехать к ним домой до возвращения Бетси, чтобы девочка не приходила из школы в пустой дом — одно из строгих правил Джолин. Майкл приезжал домой в шесть, и к этому времени мать уже успевала прибраться и приступала к ужину. Большая часть обязанностей теперь ложилась на нее.
И все равно все шло наперекосяк. Бетси была невыносима — Майкл не мог предвидеть ее реакцию на простейшие вещи. Она могла расплакаться из-за пустяка, а через пять секунд становилась агрессивной, как шершень. Поладить с Лулу было ничуть не легче. Она почти все время носила ободок с серыми кошачьими ушками, повторяя, что останется «невидимой» до возвращения Джолин. А когда Майкл не обращал внимания на игру и брал ее на руки, завывала, словно привидение, всхлипывала и говорила, что хочет к маме.
И еще дело Келлера — судя по всему, оно превратится в настоящую катастрофу. Келлер по-прежнему ни с кем не разговаривал, даже с назначенным судом психиатром. Майкл заявил о праве своего клиента на безотлагательное рассмотрение дела, однако на данный момент ставилась под сомнение способность обвиняемого участвовать в судебных заседаниях.
Звонок интеркома.
— Майкл? К вам мистер Келлер.
— Пригласите его. — Майкл закрыл папку и достал блокнот.
Эдвард Келлер вошел в кабинет, он явно нервничал. Это был крупный мужчина с короткими темными волосами и густыми усами. Бледное лицо покрыто капельками пота. Клетчатая рубашка и джинсы «Рэнглер».
Майкл встал, протянул руку.
— Здравствуйте, Эд. Рад наконец с вами познакомиться.
Они обменялись рукопожатием.
— Моя жена не придет. Хотела, но… она просто не в состоянии об этом говорить. Эмили была нам как дочь. Это тяжело…
— Понимаю, — сказал Майкл. Он действительно понимал. Он жил в мире преступников и жертв и постоянно сталкивался с горем людей, вдруг осознавших, что любимый человек совершил гнусное преступление. В подобных делах Эд и его жена — тоже жертвы, только об этом никто не думает.
— Он со мной не разговаривает, — сказал Эд. — Просто сидит и смотрит в стену.
— Буду с вами откровенен, мистер Келлер, — это наша главная проблема. Пока разговаривает только прокурор, и мне очень не нравится то, что я слышу. Они обвиняют Кита в убийстве первой степени и заявляют о наличии свидетеля, который готов подтвердить, что Кит признался в убийстве.