– А чего там в наследстве-то? – не сдержалась тетка. – Вы говорите, я завхоз, администратор школы, так что…
– Понимаете, я не имею права… – Илья заговорщицки понизил голос. – Там несколько старинных книг – дореволюционные издания русских классиков – Пушкина, Достоевского… В общем, большая интеллектуальная ценность.
– А-а-а! – Огонь в теткиных глазах угас. – Так вы идите на третий этаж, там Вероника Васильевна, ее бывшая классная, в кабинете литературы сидит. Может, чего скажет. – Тетка развернулась и, приволакивая разношенные шлепанцы, скрылась за дверью с табличкой «Приемная».
Вероника Васильевна была похожа на слегка помятый жизнью колобок – кругленькая, пухленькая и масленая. Морщинистые щечки были щедро раскрашены румянами, пахло от нее какими-то древними духами, как от капельдинерш в консерватории.
– Чем могу служить? – кокетливо повела она глазками, когда Илья представился и вновь изложил «наследственную» туфту.
– Видите ли, нам важно понять, тот ли это человек, а справки навести негде – Анна и ее мать в отъезде. Возможно, вы сможете что-то рассказать – что за девушка, кто ее родные, есть ли близкие люди за рубежом.
– Ну-у, этого я не знаю, кто же о таком рассказывает? – Вероника закатила глазки, металлические и острые, они одни не соответствовали образу колобка и сверлили Илью вполне бдительно. – Аня девочка хорошая, училась, правда, средне, хотя способная и могла бы лучше, но лень, лень-матушка… Литературу знает средне, на троечку, но я, правда, в качестве аванса ей ставила четверки… Но активная девочка, всегда участвовала во внеклассной работе, в жизни школы. С характером, правда, я бы даже сказала, с норовом, хи-хи-хи… Себя в обиду не даст, знаете, эти подростки такие ершистые, да… У нее и мама тоже дама с характером, нечастый гость в школе была, да! Отца нет, насколько я знаю, и не было, так, мать-одиночка ее родительница. Ну и понятно – трудно ребенка одного поднимать, будешь с характером, надо как-то место под солнцем отвоевать… А так… Девочка неконфликтная, много друзей у нее…
Илья едва не поперхнулся, так мастерски учительница вкладывала во внешне безобидный текст увесистую порцию яду – говорила вроде что-то положительное, но подтекст…
– Вот чуть подробнее, если можно! – Илья зацепился за возможность поговорить о друзьях Ани. – Может быть, кто-то из подруг в курсе родственников за рубежом?
– Ну, не знаю… – Вероника сложила пухлые ручки на обширной груди. – Больше всего она дружила с Надей Грибулиной, так, девочка весьма серая, из простых, мать у нее в палатке торгует… Да, еще с Аленой Каравайко, у этой папа владелец автозаправки, солидный мужчина, мама не работает, кажется, домохозяйка, да и зачем ей работать, скажите?
– Не будете ли вы так любезны дать телефоны девушек? – Илья источал мед и сахар, как истый пасечник.
– Ну да, конечно, пожалуйста. – Вероника порылась в каких-то толстых журналах, продиктовала пару телефонных номеров.
– А скажите, извините за любопытство, молодой человек у Анны есть? – Илья смущенно склонил голову. – Просто чтобы понять, какой круг знакомств…
– Ну, так, чтобы любовь там, близкие отношения, я не знаю, кажется, нет… – Вероника заговорщицки зашептала, и глаза ее еще больше замаслились. – Вот с Павликом Седовым они дружили, с Надиром Гусейновым, Аня ему по русскому и по английскому помогала, у мальчика проблемы были, они недавно в Москве… Но мне кажется, секса там не было, хотя… Кто их знает, современных подростков, распущенность, знаете ли, вседозволенность… Мини-юбки эти, пупки голые, мат-перемат… Все возможно, даже то, чего и быть не могло в наше время, – со значением промурлыкала Вероника.
Илью слегка передернуло, столько гадости было в округлых фразах, что он даже вспотел.
– Спасибо вам огромное, Вероника Васильевна, всегда приятно иметь дело с профессионалом, спасибо! – Илья откланялся и пошел к двери.
– Постойте! – В сдобном голосе Вероники появился металл. – Вы бы предъявили все-таки документ какой-нибудь. Так, для порядка. А то и не знаешь, кому секретную информацию выдаешь! – Она жеманно хихикнула, чтобы смягчить резкую фразу.
На такой случай у Ильи было припасено удостоверение адвоката и визитки с несуществующими телефонами. Он раскрыл корочку, поднес ее к глазам Вероники, потом вынул из кожаного футлярчика солидную визитку с золотым обрезом: «Илья Вагнер, адвокат по наследственным делам» – скромно и со вкусом.
Вероника снова заулыбалась и замаслилась, цепко схватила визитку.
– До свидания, Вероника Васильевна! Всего доброго!
– Благодарю вас, и вам всего!
За школьной дверью Илья несколько минут приходил в себя. Бедные дети, с кем им только приходится проводить лучшие годы жизни!
До Алании ехали часа два. По дороге таксист завернул в какой-то ангар – видно, авторемонтную мастерскую. Что-то долго и темпераментно рассказывал двум черным, как жуки, мужикам, в сердцах пиная колесо своего автомобиля и шлепая растопыренными пальцами по его крыше.
Маша ерзала за заднем сиденье – переводчика Равиля они высадили по дороге, на повороте на Белек. Понять же что-либо в ломаном английском, на котором разговаривал таксист, было невозможно. Наконец их попросили выйти из машины, усадили на замасленные стулья, который один из «жуков» прикрыл чистой тряпицей, и даже принесли чай в тонких стаканчиках с талией и блюдце с изюмом.
Лариса на все это никак не реагировала, ни возмущенное шипение Маши, ни громкие вопли таксиста не могли вывести ее из сомнамбулического состояния. Маша боялась, что она вот-вот просто ляжет на пыльную землю и закроет глаза.
Наконец машину отремонтировали, и к отелю «Иллюзия» они подъехали уже в настоящих сумерках.
Отель стоял на высокой скале, под ним далеко внизу плескались в море золотые дорожки от яркой иллюминации. Бассейны светились аквамарином, открытые веранды с развешанными электрическими гирляндами были заполнены загорелой расфуфыренной публикой. Похоже, народ ужинал.
– Где ж нам тут искать мадам Шеремет с отпрысками? – озадаченно поскребла затылок Маша.
Тем не менее на ресепшне им сразу сказали номер комнаты госпожи Шеремет – 837. Они поднялись на восьмой этаж, долго безуспешно стучали в дверь.
– Ну что, Лар, пойдем вниз, поищем даму с двумя мальчиками – пяти и тринадцати лет, что ли? – предложила Маша.
– Нет, я никуда не пойду, я тут буду, – обессиленно прошелестела Лариса. Она опустилась на пол, застеленный толстым ковролином, поджала ноги. Маша сама едва не расплакалась от этого зрелища.
– Ну ладно, давай тут посидим, – беспечно сказала она и села рядом.
Сидеть пришлось недолго. Минут через десять от лифта послышался громогласное соло:
– Та сколько ж я тебе говорить буду, паршивец! Не трогай стену! Иди ровно, достал уже меня за день! Завтра будешь весь день сидеть у номере!