— Я не собираюсь идти с тобой в спальню, — прерывисто проговорила она.
В глазах Дилана читалось несказанное удивление. Он улыбнулся своей проклятой улыбкой, сражавшей женщин наповал.
— Я и не собирался тебе это предлагать, — тихо заметил он.
Почувствовав себя полной дурой, Алиса прижала ладони к пылающим щекам.
— О, ну…
Дилан накрыл ее руки своими.
— Я жду, когда ты пригласишь меня в свою спальню.
В голове Алисы мгновенно возникло видение: обнаженный Дилан в ее постели. Он горячо и неистово ласкает ее, наполняя тело и душу.
— Даже и не надейся, — выдавила она.
Склонив голову набок, Дилан внимательно рассматривал ее.
— Неужели ты не помнишь, как мы занимались любовью в этом доме? Ты способна на большее, нежели просто воспоминания, Алиса.
Ни за что она не поддастся искушению! Девушка отвернулась.
— Прибереги свои уловки для многочисленных поклонниц. Со мной этот номер не пройдет. Я больше не малышка, влюбленная в тебя.
Его глаза потемнели.
— Кому, как не мне, знать, что ты уже выросла, Алиса. Ты могла мне этого не говорить, ведь я видел, какое белье лежит у тебя в комоде. Ничего похожего на крылья ангелов. — Дилан дразнил ее. Он наклонил голову так, что его губы почти касались ее лица. — Что же касается многочисленных поклонниц, то я их просто не замечаю. Я слишком занят тобой.
Алиса была потрясена его словами, но, твердо решив не показывать своей слабости, упрямо вздернула подбородок.
— Ну, отныне ты можешь считать себя свободным, — выпалила она и развернулась на каблуках.
Мгновенно его рука обвилась вокруг ее талии, и Дилан вернул девушку на место.
— Все твои язвительные замечания по поводу моего воображаемого гарема устарели.
— Дилан, женщины для тебя — все равно, что картофельные чипсы. Тебе мало одной, чтобы утолить голод.
Он закатил глаза.
— Ты такая умная, так попробуй же понять: ты больше не маленькая влюбленная девочка, а я не игрок, не…
— Обманщик? — холодным тоном подсказала она.
— Точно, — сквозь зубы процедил он, — и чем быстрее ты уяснишь себе эту информацию, тем легче нам будет общаться друг с другом.
— Нам вовсе не обязательно общаться, — отрезала Алиса.
Дилан сделал глубокий вдох, сдерживая эмоции.
— Вот здесь ты ошибаешься, — сказал он, — но ты научишься делать правильные выводы. Я тебе обещаю это.
Алиса покинула его дом, кипя от негодования. По дороге она завезла пленку в фотосалон, заехала в магазин и купила бутылку вина, немного сыра бри, хлеба и конфет.
Войдя в квартиру, она прямиком направилась на кухню, достала бокал для вина и отнесла свои припасы в спальню. Это была комната, где она чувствовала себя удивительно комфортно.
Растянувшись на кровати, Алиса налила прохладного белого вина и сделала большой глоток.
— Прекрасно, — сказала она себе, наслаждаясь изысканным вкусом напитка, и в который раз повторяя, что Дилан не является необходимым элементом для счастья в жизни. Однако ее мысли упорно возвращались к этому мужчине, стоило ей подумать о чувственном наслаждении.
Недовольно сморщив носик, Алиса усилием воли отогнала от себя мысли о Дилане, решив заменить их реальным изображением Тонто. Разложив на покрывале свежие фотографии, она невольно улыбнулась милому щенку. Этот пес — самый настоящий проказник, но перед ним невозможно устоять… как и перед его хозяином.
Алиса посмеялась над собой. Как бы отреагировал Дилан, узнав, что она сравнивает его с собакой? Бегло просмотрев снимки, она выбрала тот, на котором был смеющийся Дилан. Алису неудержимо влекло к нему. Она любовалась сиянием его глаз, умопомрачительной улыбкой, притягательными чертами лица. Она взглянула на две фотографии, на которых он был задумчивым и сосредоточенным. Алисе много раз приходилось видеть у него на лице подобное выражение. Дилан был непростым человеком, загадкой. Нередко Алиса чувствовала себя так, словно вообще ничего о нем не знает, и это ее завораживало.
Алиса налила себе еще вина и сделала бутерброд с сыром, продолжая рассматривать фотографии. Через несколько минут, придвинув к себе альбом для эскизов, она начала рисовать. Но не изображение Тонто появлялось на листе бумаги. Это был Дилан. Она взяла за основу образ, запечатленный на одном из снимков, и стала рисовать его портрет. Окинув набросок критическим взглядом, девушка нахмурилась. Рисунок ей не понравился. Ей не удалось уловить сущность этого мужчины. Вспомнив другое выражение лица, которое неизменно привлекало ее, Алиса бросила набросок на пол и снова принялась за работу. Через час в альбоме не осталось ни одного листа, а весь пол был усеян незаконченными портретами Дилана.
Дилан по-прежнему сопровождал ее на утренних пробежках. Алиса пыталась ругать его, но неизменно чувствовала себя при этом мелочной придирой. Видно, несчастный случай изменил немало черт ее характера, думала она. Может быть, Дилан — это вечная проблема ее жизни, но он не заслуживает плохого отношения.
Настало время, когда Алиса должна была забрать ребят у Эми и Джастина. Девушка с нетерпением ждала веселых выходных с детскими книжками, рисованием пальцами, диснеевскими мультиками, попкорном и печеньем. Стоя с сумкой в руках перед домом друзей, она слышала детские голоса и звуки пианино. Она нажала на звонок.
Дверь открыли близнецы:
— Мы не можем никого пускать в дом, — сказал Ник.
— Иначе мы попадем в беду, — кивнул Джереми.
— Можете позвать Эми? — весело спросила Алиса.
— Она очень занята.
Алиса вздохнула. Надо попросить Эми, чтобы она временно передала ей руководство этими детьми, иначе все выходные она простоит на пороге.
— А где Джастин? — сделала еще одну попытку Алиса.
— Его нельзя беспокоить, потому что он играет на бирже и делает много денег, — сказал Ник.
— А Эмили? — с сомнением в голосе спросила Алиса.
Обрадованные близнецы заорали во всю глотку:
— Эмили, к тебе пришла Алиса!
Появившаяся в дверях девчушка весело улыбнулась.
— Можно я наконец-то войду? — поинтересовалась Алиса.
Эмили кивнула и немедленно распахнула дверь.
Ник засопел.
— Тебе несдобровать. Родители ведь запрещают пускать кого-либо в дом.
— Ничего подобного. Алиса будет присматривать за нами, пока тетя Эми и Джастин проведут несколько дней медового месяца, — ответила Эмили.
— Я тоже хочу, чтобы у меня был медовый месяц, — угрюмо протянул Джереми.
— Тебе все равно несдобровать, Эмили! — сказал Ник.