Однако Джейкобу показалось, что Робин хотела сказать что-то вроде: «Но пока…»
— А как насчет тебя? Тебе никогда не хотелось узнать, что находится за этими горами?
Да ему просто показалось, что у них откровенный разговор. Оказывается, они всего лишь беседуют о географии.
— Нет, не хотелось. Я и так знаю, что там находится.
— И тебе не хочется окунуться в другую жизнь?
Джейкоб не собирался объяснять ей, как он привязан к своему городу, что чувствует в родных местах. Вряд ли она поймет! Но попытаться все же стоит. Он показал пальцем в сторону стаи черных лебедей, которые приготовились сесть на воду.
— Ты много повидала. Часто тебе приходилось любоваться ими?
— Нет, — призналась Робин. — Но ты видел их всю жизнь. Другие места открывают другие красоты, другие чудеса света — уникальные, древние, захватывающие. — Робин приподнялась, так что теперь стояла на коленях, в упор глядя на Джейкоба. В ее глазах горел восторг. — Ты даже представить себе не можешь, как красиво садится солнце над пустынным пляжем на берегу Тихого океана. Большущий огненный шар, который погружается в черную воду. А львы… Их рык наполняет тебя ужасом, но и восторгом тоже. — Она пожала плечами.
Казалось, что сейчас она где-то там, в своих воспоминаниях, переживает заново самые красочные моменты. И хоть она от него в двух шагах, на самом деле их разделяет почти полмира. Какой же он дурак — мечтал о ней пятнадцать лет. Удержать ее здесь невозможно — все равно что пытаться запереть в клетку птицу, которой нужна свобода. Необходимо покончить со всеми мечтами раз и навсегда. Здесь и сейчас. Ему надо уйти, запереться дома и перечитать наконец ту стопку откликов, которые прислали на объявление. Ему нужна жена — настоящая, реальная женщина, а не неуловимый образ, который изредка посещает его, оставляя в сердце боль.
— Но ты ведь можешь уехать, — предложила Робин. — Убежать отсюда, как я.
Джейкобу этот разговор начинал действовать на нервы. Конечно, он может уехать. Он хоть и деревенский парень, но не совсем дурак — сам прекрасно знает, что отсюда три раза в неделю улетает гидроплан!
— Ты ведь сумел накопить достаточно, на переезд хватит. Почему бы не махнуть отсюда? — продолжала она, не замечая его растущего негодования.
Джейкоб покачал головой. Нет, на нее не стоит злиться, ее следует пожалеть. Если Робин не удалось найти покой тут, в Форевере, ей будет тяжело обрести его где-либо еще.
— Ты считаешь, что главная цель жизни — убежать оттуда, где ты вырос?
— Ну, я просто не могу представить, что ты хочешь остаться тут навсегда.
— Мне хорошо здесь, Робин.
— Если ты помнишь, я тоже жила в Форевере. И по-моему, тебе не было тут хорошо.
— Да, в школе мне доставалось. — Одноклассники плохо с ним обращались, и Робин была одной из них. — Но в городе живут замечательные люди.
— Да, кто же? — спросила она скептически.
— Миссис Уиллер, жена пекаря. Она всегда говорила, что крайние куски пирогов плохо покупают, их она отдает на завтрак своим детям. И по пути в школу вручала и мне пакет с выпечкой. И миссис Хендерсон, которая все время умудрялась заказывать для сына вещи, которые оказывались малы. И она отдавала их моей матери, утверждая, что мы делаем ей большое одолжение, потому что очень невыгодно перешивать костюмы, доплачивая большие деньги.
— Я не знала, — смущенно произнесла Робин.
Все они до сих пор живут в Форевере, и Джейкоб постоянно навещает их.
— Конечно, ты и не могла знать. Они хорошие люди, Робин. Я не могу отплатить им за их доброту тем, что соберу вещи и уеду отсюда при первой же возможности.
— Так ты остался, чтобы вернуть им долг? — Теперь в голосе Робин звучало понимание.
— Вовсе нет. — Джейкоб раздраженно посмотрел на нее. — Я остался, потому что хочу жить только в Форевере. Здесь я собираюсь воспитывать своих детей и здесь собираюсь умереть. Конечно, мое дело приносит доход и городу. Но он ненамного больше, чем доход от других граждан.
— Я знаю, Форевер — прекрасное место, как и все маленькие отдаленные города, но выбор велик. Есть много других мест.
Джейкоб устало выдохнул. Ей не понять. У Робин совсем другой образ мыслей. Ей нужен весь мир, ей плевать на свой дом, на город, где она выросла, и ей плевать на него, Джейкоба Бронсона.
— Мне не нужны другие места. Мне не нужна бешеная гонка больших городов и не нужна другая жизнь — пусть и более изысканная. Мой город замечательный, и я хочу остаться здесь навсегда.
— Понятно.
— Не думаю, что тебе понятно. — Разговор задел его, и сейчас Джейкоб, сам того не желая, говорил резче, чем собирался. — Я благодарен своему городу. Не всем хочется бросаться на поиски чего-то большего при первой же возможности.
Робин вдруг отвела взгляд. Ветер трепал ее волосы, когда она грустно смотрела вдаль.
— Да, похоже, ты невысокого мнения обо мне.
Джейкоб покачал головой. Он и сам не понимал, как это произошло. Он-то считал, что всегда будет боготворить Робин, и вот сейчас раскритиковал весь образ ее жизни, оказавшись более холодным по отношению к ней, чем она к нему.
— Я не хотел…
— Да-да, я понимаю. — Робин тряхнула головой, и цветок выпал у нее из волос. — Ты считаешь меня неблагодарной.
— Я так не говорил.
— Да, я выросла тут, но я никому ничем не обязана. Я не хочу ни от кого быть зависимой и не хочу никому принадлежать. Никто не имеет права удерживать меня здесь.
Робин коснулась старой раны. Та не зажила за пятнадцать лет, и теперь по ней снова полоснули острым ножом. Она уехала из своего города, оставила родных, бросила Джейкоба, даже не оглянувшись назад. Она сделала это без сожаления, не задумываясь над тем, что ее отъезд может кого-то обидеть.
— Да, ты ясно продемонстрировала свое отношение, — резко бросил он. — И я, и все в нашем городе для тебя пустое место.
Робин молча смотрела на него. Джейкоб понимал, что немного перегнул палку. Зря он напал на нее. Какой же он все-таки дурак! Она вовсе не виновата в том, что тот момент, который так много значил в его жизни, для нее не означал совсем ничего. И не ее вина, что все прошедшие годы он мучился, мечтая об отношениях, которые просто невозможны. Он протянул руку.
— Робин…
— Ты ничего обо мне не знаешь, — сказала она.
Джейкоб снова вспомнил ту ночь на реке. Вспомнил, как Робин целовала его, как прижималась к нему, как хотела заняться с ним любовью… Тогда она принадлежала ему. Эти воспоминания он хранил в своем сердце.
— Ты не права, — ответил Джейкоб. — Я знаю все, что мне важно знать.
«Знаю все, что мне важно знать»?