Она вздохнула, скользнув в горячую пенную воду.
Лучше б ему поверить, потому что у нее нет желания объяснять Дженне, почему она не спросила про историческое наследие. Существуют определенные вещи, которые женщинам не следует знать о своих деверях.
Селектор внутренней связи в офисе Дерека на верхнем этаже здания «Ривз-Дукартер» зажужжал, прерывая его с трудом достигнутую сосредоточенность. Он поднял глаза от отчета и нажал кнопку громкой связи.
— Да, Марион?
— Вас желает видеть некая Кэндис Хэммонд относительно «Маяка».
Сердце Дерека екнуло, и страница номер шесть выпала из пальцев.
Кэнди?
Здесь?
Неужели она передумала насчет своего правила одной ночи? Или одна ночь означает двадцать четыре часа? Может, время еще не истекло?
— Мистер Ривз?
Дерек поспешно отсек свои смехотворные мысли. Он ведет себя как подросток, у которого взыграли гормоны.
— Э… извини, Марион. Пришли ее сюда.
Он осторожно закрыл отчет инспектора и положил его на середину стола. Все прекрасно. Он владеет собой. Прошедшая ночь — это прошедшая ночь. Она закончилась. Прошла.
Он подскочил и надел пиджак, поправил галстук и оглядел кабинет. Солнечный свет струился в окно прямо на гостевое кресло. Он прошел в угол и опустил жалюзи.
Он может предложить ей что-нибудь из своего бара, можно отменить десятичасовое совещание. Они запрут дверь кабинета и…
Дверь открылась, и вошла Кэндис, выглядевшая строго и профессионально в кремовом жакете и такого же цвета юбке. Изумрудного цвета блузка оттеняла глаза.
По собственной воле его взгляд прошелся по ее фигуре, и, невзирая на строгий покрой одежды, ему вспомнились все ее выпуклости и изгибы, вновь нахлынули пленительные воспоминания о прошедшей ночи.
Марион со щелчком прикрыла за собой дверь, и Кэндис прошагала по ковру к одному из кожаных кресел. Держалась она как-то официально — натянуто, по-деловому.
— Прежде чем мы начнем, — сказала она голосом таким же строгим, как и ее одежда, — я хочу прояснить, что то, о чем мы будем говорить, не имеет никакого отношения к прошедшей ночи.
Настроение Дерека упало. А он-то размечтался про запертую дверь.
— Никакого? — с надеждой переспросил он.
Она покачала головой.
Он проглотил разочарование, постаравшись придать голосу нейтральный тон.
— Пожалуйста, присаживайся.
Когда она села, он тоже опустился на свой стул.
Она погладила руками конверт, лежащий у нее на коленях.
— У меня к тебе предложение.
Есть!
То есть вероятно.
Он стиснул зубы, заставил себя взять ручку и задумчиво кивнуть. Вполне возможно, что ее предложение не имеет ни малейшего сходства с тем, что у него на уме. С тем, что они вместе едут на тропический остров и на месяц забывают об одежде.
Он расправил плечи и придал лицу строго деловое выражение.
— Чем могу быть тебе полезен?
Кэнди сделала глубокий вдох. На какое-то мгновенье она посмотрела ему в глаза, затем перевела взгляд на какую-то точку за его левым ухом и три раза погладила конверт ладонями.
— Мирна Уэст из Исторического общества Сиэтла обратилась ко мне по вопросу придания «Маяку» статуса памятника исторической культуры, — сказала она.
Когда до Дерека дошел смысл ее слов, его брови поползли вверх. Ему уже приходилось иметь дело с напористой мисс Уэст и ее единомышленниками-идеалистами. Дай им волю, так они весь город превратили бы в памятник для потомков.
Но надо было отдать Мирне должное — обратиться сначала к Кэнди было куда разумнее, чем обращаться напрямую к нему. Пришлось бы здорово потрудиться, чтобы заставить его выслушать предложение от Исторического общества.
Он стал прокручивать в голове возможные повестки дня Мирны, и как они могут пересекаться с интересами Кэндис. Прикинув время, он застыл.
— Когда?
Она снова взглянула ему в глаза.
— Что?
— Когда Мирна обратилась к тебе?
— Вчера вечером.
У него свело желудок. Мирна предложила статус исторического наследия, и Кэнди вдруг с такой страстью отдалась ему в лимузине?
Совпадение?
Едва ли.
Мысль о предательстве больно кольнула его, но он безжалостно ее подавил. У него был потрясающий секс с женщиной, о которой он мечтал месяцами, так какая ему разница, что явилось тому причиной?
Она захотела поторговать своим телом? Что ж, он не против.
Губы Кэндис сжались.
— Одно с другим никак не связано, Дерек.
Точно. Как будто он поверит в это.
— Ни-как, — повторили она по слогам, глядя ему прямо в глаза.
— Что ж, если и связано, — протянул он, — то ты определенно просчиталась.
Она нахмурилась.
— Что… — затем покачала головой, явно передумав уточнять. — Неважно. Я… то есть мы с Дженной считаем, что статус памятника исторической культуры принесет выгоду отелю.
— Не хочешь знать, почему ты просчиталась?
— Нет.
— Почему?
— Ответ на этот вопрос не может быть лестным.
О чем она говорит?
— Ты же была там, Кэнди.
— Дерек!
Дереку не хотелось говорить о дурацком историческом наследии. Ему хотелось говорить о прошлой ночи. А если точнее, ему хотелось говорить о ней в контексте ночи сегодняшней, и завтрашней, и послезавтрашней.
— Пожалуйста! — взмолилась она.
Дерек бросил ручку на стол.
— Прекрасно.
Она выпрямилась.
— Мы с Дженной считаем, что увеличение числа посетителей отразится…
— Ты все еще полностью удовлетворена?
Ее глаза вспыхнули.
— Дерек!
— Потому что, должен сказать, что…
— Пожалуйста, перестань.
Не перестанет. До тех пор, пока не выяснит это. Пока не получит ответы. Пока не использует малейший шанс снова заняться с ней любовью.
Он открыл было рот, но тут же закрыл его.
Что, черт побери, он делает? Она, конечно, конфетка, но таких конфеток вокруг пруд пруди. Он держит под контролем всю ситуацию, себя, свои эмоции.
Усилием воли он заставил плечи расслабиться и разжал кулаки. Он владеет собой.
— Да, извини.