– Ага. Какого черта ты так нажрался? Тебе что, заняться нечем?
– Конечно, есть, Детка. Знаешь, у меня хреново на душе. Хочешь скажу, почему?
– Ну, скажи, – вздохнула я, пристраиваясь рядом и кивнув бармену. Тот подошел, я спросила мартини и поинтересовалась:
– Давно он здесь?
– Нет, минут сорок, не больше, но пьет одну за другой и уже к ведру приблизился. Я уговаривал его идти домой, ни в какую.
– Ясно, – кивнула я, поворачиваясь к Марку. – Давай, вдохновенный кудесник, за сенокос.
– За дружбу, – хихикнул он, – твою и мою. Ведь мы друзья. Ну скажи, мы с тобой друзья?
– Еще бы.
– Вот-вот, а ведь я тебя люблю. Честно. Даже такому, как я, надо кого-то любить. Только что толку?
– Я тебя тоже люблю. Пей и поехали.
– Нет, Детка, я сегодня малость выпью.., то есть нажрусь как свинья… Знаешь, кто я? Знаешь… – погрозил он мне пальцем.
– Марк, кончай эту бодягу, – начала я злиться.
– Ах, Детка, Детка, у тебя такие добрые глазки, ты ведь добрая девочка, хорошая девочка.., а при случае продашь, глазом не моргнув. Верно?
– Все, поехали, – пытаясь отцепить его от стойки, потребовала я.
– Да пошла ты, – отмахнулся он. – Можешь не отвечать, я и так знаю, продашь.., мы с тобой одной крови: ты и я… Сволочи… Слышишь, все мы сволочи.
– Конечно, – вздохнула я, вновь устраиваясь рядом, поняв всю бесперспективность попыток увести его отсюда силой. – Все сволочи, полностью с тобой согласна. Если ты напился по этому поводу, то зря, ни ты, ни я от глупой болтовни лучше не станем.
– Значит, ты меня продашь? – хмыкнул он. – Или уже продала?
– Я не могу тебя продать, ибо ты бесценен, то есть я не знаю точно, сколько это может стоить, а продешевить боюсь.
Марк захихикал:
– Ты умница, Детка, ты всегда могла меня рассмешить, за что я и любил тебя…
– Чего это ты говоришь, как на моих похоронах? Или сам готовишься скончаться?
Марк уставился на меня одним глазом, затем мотнул головой и залпом выпил рюмку водки.
– Извини, – улыбнулся он почти осмысленно, – не самый лучший день в моей жизни.
– Здесь нефедовский шофер, – решила я немного закрепить успех и заставить его изъясняться членораздельно.
– Который? – спросил Марк и даже глаз разлепил, слегка отодвинувшись от стойки.
– Сергей, кажется.
– Ну и что?
– Ничего. Просто парень что-то всколыхнул в моей душе.
– Трахаться с ним не советую. По-моему, он псих. Если парень долгое время лижет кому-то сапоги, у него появляется желание отыграться. Бабы от него рыдают…
– Не скажи, я сама сейчас видела, как одна обмирала от счастья.
– Ну, должно быть, он только начал ее обрабатывать. Он тебе не нужен, у него проблемы с потенцией. Это я знаю точно, потому что у меня тоже с этим проблемы и мы посещаем одного и того же кудесника, который все никак нас не вылечит.
– Марк, это пьяный бред, завтра ты будешь прятать от меня свою похмельную рожу, стыдясь и краснея.
– Ага, главное, помни: я тебя люблю. Если б ты была нормальной или я был бы нормальный, я бы.., ладно. Поехали домой. Ты меня отвезешь?
– Конечно.
– Кофе напоследок и тю-тю…
Я дождалась, когда он выпьет кофе, и подхватила его под руку. Хотя Марк коротышка и веса в нем немного, однако мне пришлось напрячься. Правда, страдала я недолго, швейцар, увидев, как мы пробираемся к выходу, бросился мне на помощь, и мы благополучно загрузили почти бесчувственное тело в машину. Я поинтересовалась, на чем приехал Марк, и, узнав, что на такси, порадовалась: хлопот меньше.
Пока мы ехали до дома, где жил Марк, он уснул, причем начал храпеть и даже махать руками, чем очень меня нервировал.
– Марк, – время от времени звала я, – не спи, замерзнешь… – Если возле его дома не окажется сердобольного человека, мне этого болтуна ни за что из машины не вытащить.
Возле его подъезда не оказалось ни души, однако, вопреки моим худшим ожиданиям, мой пьяный товарищ не только очнулся, когда я малость тряхнула его за плечо, но смог выбраться из машины и, покачиваясь, побрел к двери. Я его слегка поддерживала. Лифт не работал, и я запаниковала, но Марк, уцепившись обеими руками за перила, смог-таки взобраться на четвертый этаж, чем, признаться, потряс меня, а еще навел на мысль, что жить в такой квартире, как моя, гораздо удобнее: распахнул дверь и сразу падай, лестница явилась бы для меня непреодолимым препятствием.
– Где ключи? – спросила я, прислонив друга к стене и придерживая левой рукой. Он посмотрел на меня и попросил:
– Поцелуй меня.
– Обязательно, только дай ключи…
– Нет, сначала поцелуй…
В общем, минут десять мы развлекались вовсю, пока я не заявила, что брошу его прямо здесь. Должно быть, это произвело впечатление. Марк, достав из кармана ключи, протянул их мне. Я открыла дверь, пропуская его вперед, и он, неожиданно взяв хороший темп, пролетел до самого дивана и хлопнулся на него, раскинув руки. Я заперла дверь, подошла к нему, сняла ботинки, заглянула в шкаф и, обнаружив там одеяло и подушку, соорудила своему несчастному другу вполне сносное ложе. Когда я стала его укладывать поудобнее, он неожиданно закапризничал.
– Я тебя поцелую, – предложила я.
– Нет, – отчаянно замотал головой Марк. – Слышала что-нибудь о поцелуе Иуды?
– Я женщина, и зовут меня Ольга, да и ты на спасителя не тянешь, так что ложись и закрывай глаза.
– Ну ладно, поцелуй, – согласился он.
– Ну ладно, не буду, – ответила я, и он наконец отключился, а я немного прошлась по комнате.