Но Ларису теперь уже трудно было остановить:
— Думаете, это не имеет отношения к психологии? Самое прямое. В жизни на самом деле все взаимосвязано, странно, если вы до сих пор этого не поняли.
— Давайте дальше. Мне важно знать его привычки…
— Я вам скажу. Разворачивал лицом к стенке, одной рукой хватал за волосы, другой чуть ухо не отрывал…
— Прекратите, черт побери! — снова хлопнул по столу Парамонов. — У него в жизни наверняка еще кое-что было, кроме вашей задницы!
— Конечно: водка с пивом и мотоциклы. Он тогда еще только мечтал купить «Харлея».
— Вот-вот. Давайте о мотоциклах, о друзьях-собутыльниках — Он и друзей приводил, чтобы я им давала.
Но это было жалкое подобие…
— Что вы так зациклены на себе? — утер вспотевший лоб Парамонов. — У вас оседает в памяти что-то другое?
— Можно мне? — Жанна подняла руку, как примерная ученица. — Сама я старалась держаться от него подальше. Чтобы не рассыпаться на мелкие детали. Но от Ларисы наслышалась достаточно. Он совершенно неуправляемый человек, вообще не знает границ. Между Гоблином пьяным в доску и абсолютно трезвым большой разницы нет — оба одинаково безбашенные. Насчет друзей… С кем бы он ни садился пить, всех потом расшвыривал в разные стороны. Чтобы найти себе друга вровень, ему просто раздвоиться пришлось бы.
— А деловые контакты? Он ведь должен был где-то зарабатывать, значит, с кем-то стыковался.
— Не представляю, где он мог работать, чьи указания выполнять.
— Дольше суток нигде бы не удержался, — кивнула Лариса. — Любого начальника при первой же попытке командовать сунул бы башкой в унитаз. Я ему объясняю, что у меня месячные…
— Интимные воспоминания вы, пожалуйста, в письменном виде зафиксируйте, — Парамонов нашел наконец способ отделаться от Ларисы. — Прямо сейчас. Я вам дам бумагу и ручку.
— Но деньги у него водились, — продолжила Жанна. — Не знаю откуда. Несколько раз прав лишали, он быстро вопрос решал. Потом, правда, забил на все и ездил без прав.
— Один или катал кого-нибудь?
— Кто в здравом уме к нему сядет? Разбиться не разобьешься, но инфаркт получишь точно.
— Он меня однажды на мотоцикле… — начала было Лариса.
— Пишите, не отвлекайтесь, — заткнул ей рот Парамонов.
По большому счету, он так и не получил ни одной зацепки. Разве что яснее стал представлять себе эту фигуру: бородатого, вечно непричесанного «шкафа», вылезающего из седла только для того, чтобы удовлетворить назревшие потребности — набить морду, потрахаться, накачаться водкой с пивом, опорожнить кишечник.
У этого отморозка не просматривалось привязанностей и слабостей, кроме мотоцикла, весь остальной мир гроша для него не стоил — Где он его купил, свой «Харлей»? Такие машины у нас в России наперечет.
— Вы ж милиция, вам лучше знать, кто ими торгует. Тогда он уже с Ларисой не встречался.
Мы с ней и не видели его на «Харлее». Только слыхали: вот, мол, Гоблин классную машину себе взял.
Мужики все злились, прямо ядом исходили.
Жанна была по-своему права: милиции легче выяснить обстоятельства покупки супердорогой, редкой для России модели. Но Парамонов уже разослал запросы и получил неутешительные ответы. У официальных дилеров Гоблин мотоцикл не приобретал, все законно растаможенные «Харлей» находились под присмотром, их владельцы были хорошо известны.
* * *
Перед взрывом Атаман вжался в землю ребрами и коленями. А очнулся лежа на спине. Чадили колеса трейлера, пелена дыма добавилась к облачной пелене, и луна почти пропала с небосвода.
— Очухался. Я же говорил.
— Помоги поднять. Ты повезешь или я?
— Как он держаться будет?
— Надо запястья связать, чтобы руки не расцеплялись.
— Спокойно, не все так плохо, — пробормотал Атаман. — Главное — не дать ему оторваться. Засекли, в какую сторону покатил?
— Это он про кого, про Гоблина? Бредит, наверное.
— Как такая штука называется? Контузия?
— Обойдемся без громких слов, — проверяя шейные позвонки, Атаман осторожно покрутил головой вправо-влево.
— Сматываться надо срочно. Сейчас нагрянут сюда все службы. Еще захомутают как диверсантов.
Вдруг шагах в двадцати от поверхности земли отклеился щуплый человечек, встал на колени и дрожащим голосом попросил:
— Заберите и меня.
— Это ж он, водила. Ну-ка, ну-ка, — оживился Штурман.
Не помнящий себя от ужаса человечек мертвой хваткой сжимал пустую канистру. Хотел, но никак не мог выпустить ее из рук.
— Куда тебе сматывать, все равно притянут к ответу. Ты ж оформлен был водителем, е-мое.
— Пусть лучше думают, что сгорел.
— Так тебе и подумают. Откуда останки возьмутся?
— Есть там, найдут. Был со мной напарник, — Синицын вздрогнул, живо представив его теперешний вид.
— В натуре? Нет, срочно надо сматываться.
— Где Гоблин? — еле держась на ногах, ухватил Синицына Атаман.
— Какой еще Гоблин?
— Ну, борода на мотоцикле.
— Успел, кажись, рвануть.
— Его б волной взрывной смело. Меня вон с земли подняло.
— Ты ближе гораздо был. Господи, откуда вас здесь столько народу взялось? И все на мотоциклах.
Майк сделал круг среди травы и чахлых кустов.
— Чисто. Если не померещился, значит, был и сплыл.
— Сматывать надо, — торопил Штурман. — Еще не конец фейерверка, еще трубопровод рвануть может.
«Уралы» покатили в сторону от дороги, где вполне светило нарваться на ментов или эфэсбэшников, спешащих к месту происшествия.
Или просто на пост ДПС, где получили по рации наказ тормозить всех подряд — благо в третьем часу ночи машин на трассе негусто.
Смрадный дым остался позади, облака тоже унесло. Атаман, правда, продолжал все видеть будто сквозь пелену из-за боли в спине и грудной клетке. Переломов и вывихов, слава богу, не ощущал — спасибо и на том.
Вспомнилась странная лиса, которую некстати потянуло к машине. Разорвало, наверное, в клочья — менты потом будут гадать, что за рыжие волоски попадаются кое-где на траве.
* * *
Парамонов напрасно сокрушался, что его поле деятельности ограничится Ростовом и копанием в старых, давно неактуальных подробностях гоблиновской биографии. На другой день после допроса двух подруг пришлось покупать билет в командировку — на место взрыва у трубопровода.