Book.

– Извини, – с заметным облегчением обратил­ся ко мне Райзман. – Я тебе позвоню.

– А если ее любовник замешан в убийстве? На­деюсь, ты понимаешь, что рискуешь?

– Если ты намекаешь на то, что меня, как не­нужного свидетеля в детективе, уберут… Тебе не ка­жется, что в этом случае я уже труп? – развеселился Райзман.

– Плохая шутка, – не одобрила я, хотя бывает, тоже шучу на троечку.

Мы простились, я покинула клинику в большом раздражении и очень недовольная собой. Не вы­трясти имя… теряю квалификацию. С печалью я вспомнила о самом близком мне существе, Сашке, и поехала домой, уповая на то, что Райзман в ско­ром времени позвонит и назовет имя.

Сашка, сидя в прихожей, с великим томлением смотрел на дверь.

– Бедный мой пес, – едва не прослезилась я. Сашка развернулся и, понуря голову, побрел на кухню, его даже слегка покачивало от обиды. Я по­шла следом, приставая к собаке, потому что чувст­вовала себя виноватой. – Чего ты дуешься? У меня были дела, важные. Не могу же я вечно таскать тебя с собой. В конце концов, у меня есть личная жизнь. Почему ничего не ел? Ну, чего ты дурака валяешь? Ешь, и пойдем гулять. Часа на два, хочешь?

Пес вздохнул, косясь на меня, и с неохотой при­нялся есть, правда, вскоре он увлекся. Я тоже пере­кусила, после чего мы отправились на прогулку. Мне при ходьбе лучше думается, а подумать было о чем.

Появление неведомого любовника Анны здоро­во меня воодушевило. Прежде всего это позволило думать, что Дед, возможно, действительно не имеет отношения к убийству. Признаться, сие очень об­легчало мне жизнь, и не только потому, что я полу­чала шанс найти убийцу. Не хотелось думать, что Дед окончательно спятил и к шестидесяти годам стал просто беспринципным убийцей, которому собст­венное кресло в тысячу раз важнее чьей-то жизни. Для неведомого любовника, судя по реакции Райз­мана, киллер – слово привычное. Упорное нежела­ние Артура назвать имя вкупе с этим обстоятельст­вом прозрачно намекает на то, что человек этот мо­гущественный и, скорее всего, к законодательству равнодушный. Если Райзман его боится больше, чем Деда, я даже затрудняюсь предположить, кто это. Наверное, какой-то криминальный авторитет. Все наши политики по сравнению с Дедом просто шав­ки, и бояться их не придет в голову, разве что с дет­ства очень напуган или чересчур сильно развил в себе чинопочитание, но на такого Райзман не по­хож. Значит, криминальный авторитет. С этой сто­роной жизни нашего города я была знакома плохо, точнее, вовсе не была знакома. Как все граждане, слышала прозвища и фамилии, и этим мои знания исчерпывались. По роду своей деятельности встречаться с ними не приходилось, миловал бог, а лич­ное желание отсутствовало начисто. Где-то этот тип с Анной появлялся, следовательно, кто-то их видел вместе. Значит, я смогу выяснить имя, даже если Артур продолжит упрямиться.

Я достала из кармана сотовый, набрала номер Вешнякова и поделилась с ним своими соображе­ниями.

– Слава тебе господи, – радостно возвестил он. – Я согласен на любого мафиози, лишь бы не наши доморощенные политики. Мафиози я вполне переживу. Дядю найдем и, возможно, даже посадим.

– Как-то странно ты реагируешь, – попеняла я ему. – Если верить общественному мнению, за­едаться с мафией себе дороже.

– Да какая у нас мафия? Так, бандиты, одни поудачливее, другие сами в постоянной заботе, как сберечь шкуру. Кто поумнее, уже в бизнесе или в депутатах, а уж как не любят, когда им о бурной моло­дости напоминают. Самая популярная фраза – “мы добропорядочные граждане”. Один меня до слез довел, слез умиления, разумеется. В новостях жизни учил, сетовал на коррупцию в органах, а я его на за­ре туманной юности дважды арестовывал и один раз даже посадить изловчился.

– Я рада, что ты счастлив, – хмыкнула я, сооб­разив, что Артему есть что сказать и говорить он бу­дет долго.

– Пока нет, но ты зародила в моей душе надеж­ду. Наши мафиози обожают казино, куда им, сиротам, еще пойти, не в театр же. Вот где следует по­спрашивать.

– Поспрашиваешь?

– Лучше ты. Казино для тебя дом родной, у ме­ня же там депрессия начинается, а у рядовых чинов и вовсе скверные мысли о собственной неполноценности.

– Это серьезно.

– Еще бы. Думаешь, девчонка от него забереме­нела, и он ее убил?

– Довольно глупо, не находишь?

– Разные бывают обстоятельства.

Мы простились, я позвонила Лялину, чтобы и его порадовать, но он ответить не пожелал, должно быть, был сильно занят.

Сашка забрел на детскую площадку, нашел там подружку из российских дворовых и забыл про меня начисто. Я устроилась на качелях и предалась совер­шенно бесполезным мыслям о смысле жизни. Смысл то маячил вдали, то исчезал, и не было от него ника­кого прока, я разозлилась и собралась испортить Сашке настроение, позвав его домой, но тут меня саму окликнули:

– Оля! Ольга Сергеевна!

Так как большинство людей из моей прежней жизни и за глаза и в глаза называли меня Деткой, просто “Оля” не только пролило бальзам на душу, но и намекнуло на то, что это кто-то из недавних знакомых. Не так-то их у меня много. Я огляделась, кусты раздвинулись, и я увидела Валерию Лапшину, вот уж действительно на ловца и зверь.

– Здравствуйте, – сказала она.

Странное дело, на яхте мы перешли на “ты” и чувствовали себя вполне комфортно, но после убий­ства дружно вернулись к исходной точке, то есть упорно “выкали” (Райзман, правда, исключение). Это что такое: нежелание быть на короткой ноге с убийцей? Поразмышлять на этот предмет времени не было. Я торопливо поздоровалась.

– Очень рада вас видеть. Я боялась, что вас… что вы… Все обошлось?

– Пока на свободе, – невесело пошутила я, – но в любой момент могу оказаться за решеткой, вот тороплюсь надышаться свежим воздухом.

– Вы шутите?

– Почти. А мы не могли бы немного погово­рить?

– Об убийстве? – нахмурилась Лера.

– Ага. Я теперь ни о чем, кроме убийства, гово­рить не в состоянии.

– Понимаю, – серьезно кивнула она. – Я в милиции все рассказала. Вы не представляете, сколь­ко вопросов мне задали, по-моему совершенно бесполезных.

– Можно, я вам тоже бесполезные вопросы за­дам?

– Хорошо, – обреченно согласилась она и даже жалостливо вздохнула, как Сашка, когда я оставляю его одного. Тут, кстати, и он появился, выскочил из-за домика, энергично виляя хвостом. – Ой, это ва­ша собачка? – улыбнулась Лера.