Book.

– Я вдруг подумала: а ведь я могла бы ее убить. Серьезно. Если бы у нее получилось, если бы он вдруг взял да и влюбился… Ведь и с такими, как он, иног­да случается… Так говорят. – Она вроде бы ждала ответа, и я пожала плечами:

– Не всему стоит верить.

– Вот-вот, – Вера опять засмеялась, с интере­сом приглядываясь ко мне. – Если бы вдруг… я бы смогла убить. А вы?

– Боюсь, это быстро вошло бы в привычку.

Теперь она захохотала, чересчур театрально за­прокинув голову и опершись руками о стол.

– Да, с его способностями это действительно скоро стало бы привычкой, – прекратив смеяться, кивнула она. – У него было столько баб, что их пе­ресчитать невозможно.

– На самом деле не так уж и много. За послед­ние три года всего-навсего четырнадцать душ. У ме­ня есть список, если интересуетесь, могу подарить на память.

– Вы это серьезно? – помолчав немного, спро­сила она.

– Насчет списка?

– Кто-то нас… их кто-то считает?

– По большому счету, это мало кому интерес­но, но есть определенные правила. К примеру, ох­рана просто обязана знать во избежание всяких неожиданностей. Теперь, когда мы обменялись впе­чатлениями, мне бы хотелось спросить вас вот о чем: от кого Анна была беременна?

– Что? – удивилась Вера. Удивление она вряд ли разыгрывала, по крайней мере, не похоже.

– Вопрос, по-моему, простой, – в свою оче­редь удивилась я.

– Но постойте, как же так… она сказала, что Кондратьев отец ребенка.

– А зачем ей Райзман?

– Господи боже, что за глупость, он же гинеко­лог.

– Гинекологов в городе много. Почему имен­но он?

– Ну… не знаю. А она действительно была бе­ременна?

– У вас этот факт вызывал сомнения?

– Да, если честно. Все, о чем она говорила, вы­зывало у меня сомнения. Идиотка с фантазиями. Простите за откровенность, конечно, она моя по­друга, но что есть, то есть. У нее начисто отсутство­вало ощущение реальности, она считала, что она невероятно красива и этого вполне достаточно, что­бы распрекрасно устроиться. Лучший способ ока­заться к сорока годам без мужа и копейки за душой. Мне было ее жаль. Все ее романы заканчивались пол­ным крахом. Она начала панически бояться невезе­ния, старости, черт знает чего еще. А все дело было не в невезении, а в отсутствии мозгов. Я попробова­ла деликатно объяснить ей, наставлять, если угодно. Мне хотелось ей помочь, потому что она казалась мне просто глупенькой девчонкой, и я надеялась, что рядом со мной… а она трахнулась с Никифоро­вым, – неожиданно закончила Вера и опять захохо­тала: – Добрые дела наказуемы.

– Не могу не согласиться, – кивнула я, без удовольствия наблюдая, как она подливает себе в рюм­ку, эдак дама свалится, так и не сказав ничего пут­ного.

– Вам тоже? – спросила, она, кивнув на рюмку.

– Нет, спасибо.

– Не любите коньяк? А я люблю. Я люблю ко­ньяк, деньги и мужчин. И можете мне поверить, они любят меня. Только однажды меня бросили, за­то как… По-вашему, он не был отцом ребенка?

– Утверждает, что нет. Якобы они познакоми­лись четыре месяца назад. – Так и есть, – перебила Вера.

– Срок беременности больше. Вы сказали, она вам доверяла.

– Почти все. Но о том, кто на самом деле сде­лал ей ребенка, не рассказала. Должно быть, боя­лась за свою тайну.

– У нее были романы до этого?

– Сколько угодно.

– Можете кого-то назвать?

– Студентик, художник, кажется. Тип по имени Женя, фамилии не знаю, но точно помню, что у не­го кафе на Никитской, мы как-то туда заходили… Слушайте, перечислять неинтересно, какая-то шу­шера, на которую не стоило тратить время.

– Вам известно, что некоторое время назад она делала аборт? – спросила я, наблюдая за тем, как изменилось выражение ее лица.

– Аборт? Нет. А это точно?

– Райзман сказал.

– Подождите, но… этого просто не может быть.

– К Райзману ее привез любовник. Вы не знае­те, кто бы это мог быть?

– А что сказал Райзман?

– Ничего. Было бы здорово, сумей вспомнить вы. Итак, примерно год назад…

– Как я могу вспомнить, если я даже не знала о том, что она делала аборт?

– Допустим, но ее рассказы о возлюбленных припомнить можете?

Она вдруг занервничала.

– При чем здесь какие-то рассказы? Вы решили, что ее из-за этого убили? Из-за того, что год на­зад она от кого-то сделала аборт? Вам не кажется это глупостью?

– Как взглянуть, – пожала я плечами. – Пред­положим, у нее был возлюбленный, она его бросила после того, как сделала аборт, для женщины это всег­да травма, и винит она обычно мужчину. Они про­должали встречаться, и тут появился Дед, Анна ре­шила воспользоваться очередной беременностью для воздействия на него, а ее друг узнает о ее планах, в нем вспыхивает дикая ревность, и в результате мы имеем труп.

– Я сейчас умру от смеха. Да он выставил ее вон и думать забыл.

– Кто? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Что?

– Вы говорите о человеке, который привез ее к Райзману?

– Ей все мужики указывали на дверь, она была не в состоянии удержать кого-либо из-за своей не­проходимой глупости. Один студентик прижился, И то потому, что виделись не часто. Спросите у него. Менты наверняка нашли ее записную книжку, там его телефон записан. А меня увольте… – Тут она взглянула на часы. – Вы явно засиделись. Ко мне собирался заглянуть старый друг. – Она решитель­но поднялась, и мне пришлось последовать ее при­меру.

– Вера, – сказала я уже возле двери, – Райзман не назвал мне имя этого человека, решив для начала поговорить с ним. А через несколько часов был за­стрелен. Вы тоже не желаете его назвать. Не хотите сообщить мне, сообщите в милицию. Для своей же безопасности.

– Да вы совсем спятили! – рявкнула она и рас­пахнула дверь.

– По крайней мере, будьте осторожны, – попро­сила я, хотя знала, что ей наплевать на мои советы.