Пить это нельзя. Но я пил. И выжил.
Так вот. Пока в нитхиноле был только этиловый спирт, его алкаши пили, не задумываясь. Армейские алкоголики, кстати, пропускали жидкость через патрон противогаза, и тогда синий цвет исчезал. Оставалась кристально прозрачная субстанция.
Я не знаю, использовал ли кто-нибудь нитхинол по прямому назначению – для мытья стекол. Не знаю. Ну, не видел. Вполне допускаю, что кто-то мыл. В основном его сплошь и рядом бухали лица без определенного места жительства и без определенных занятий. И бухали много.
Гром грянул, когда кто-то из бомжиков дал дуба прямо в магазине. Он отошел от прилавка, открутил крышечку, приложился, хапнул где-то сотку и уснул навеки. Потому что в стране возникло еще два ГОСТа нитхинола – на основе изопропилового спирта (это еще куда ни шло) и на основе метилового (не шло вообще ни в какие ворота).
Какая гнида в этих сраных министерствах легкой промышленности придумала последние два ГОСТа, мы, очевидно, никогда не узнаем. Хотелось бы очень, но не узнаем. Гнида разрабатывала ГОСТ, совершенно точно зная, что его будут бухать. Не мог ублюдок не знать этого. Совершенно сознательно он собирался убивать людей. Не лучших, прямо скажем, представителей социума, но все же – людей. Не баранов. Пусть эти алкаши никогда не читали Пауло Коэльо – на хуй он им вообще нужен, – но это ж все ж таки были люди. Пиплы.
Были.
И умерли.
Еще бы. Метанол – это вам не сироп. Это – в ящик, и в рай незамедлительно. Смертельная доза – примерно двадцать граммов. А двадцать граммов сроду на Руси никто не пил. Поэтому – ха, вот сюда, за воротник – и в дамки. «И летят покойники и планеты…» Андрей Вознесенский.
От метанола на Руси много умерло. Вообще – что за спирт такой, прости господи? Откуда он взялся? Ну, есть же этиловый! Ладно, пусть гидролизный, пусть денатурат – все вытерпим. Нет, суки, метиловый давай во все подряд флаконы совать! Кто его выдумал вообще? Для чего? Молчат ребята. Которые выпили – молчат. А которые еще выпьют – тоже молчат. В память о тех, кто уже выпил. И которые пьют – тоже молчат. Рот занят потому что.
Н-да. Я метиловый не пил, господа. А вот изопропиловый один раз употребил. Дело было так.
Забегаю я к одному слесарю-фотографу. Что за специальность, спросите вы и добавите: такой херни не бывает. И будете правы, но лишь отчасти. Потому что такая хрень все же в советское время была. Я в нормах «чего-куда и скока» не силен совершенно. Но было такое правило, согласно которому штатный фотограф в организации был положен при количестве работающих, скажем, более пятисот. Или четырехсот – не в этом суть. Суть в том, что в этом НИИ людей было меньше, чем нужно, фотограф был необходим, как воздух, а иметь его не полагалось. А зато слесарей-столяров можно было нанимать сколько угодно без проблем. И вот в данном НИИ фотограф был на самом деле слесарем по трудовой книжке. А в соседнем – механиком. А еще рядом – трактористом-машинистом третьего класса. И всем было счастье.
Так вот, забегаю я к одному знакомому слесарю в его фотолабораторию (с ума сойти!). Да. А дело-то было утром. Сердце – ходуном. Руки трясутся. Да так, что в кулаки сжимать приходится. А то склянок в лаборатории много. Собью ежели какую – расстроится слесарь. Нет, склянку не жалко. Раствор вот готовить лень – а это время.
Ну, а спирт у парня водился. На полке стоит, во флаконе литровом примерно. Пробочка притерта, калий-хлор написан крупно – как положено. Не писать же це два аш пять о аш! НИИ все-таки… Дураков хоть и много, но химию учили все, и на этом уровне знают как «Отче наш». Это другие формулы они забыть могут легко. Ацетона, например. А эту – хрен. Она у всех в мозгу пропечаталась.
Ну и дает он мне флакон и стаканчик лабораторный. Открывает кран, воду спускает холодную в раковине, чтобы, значит, ледяной запить.
Подхожу.
Наливаю в стакан жгучей жидкости.
Ставлю флакон на мраморный стол. Почему именно мраморный – не знаю, но он там такой был. Вернее – столешница, конечно, из мрамора. Ну, как в моргах иногда в хороших.
Беру стакан поудобнее. Выдыхаю. И выливаю в широко раскрытый еще не отравленный рот.
И во время пития… чувствую что-то не то. Причем не сразу понимаю, в чем, так сказать, нескладуха. А постепенно. То есть градус вроде есть. И немалый. И жжет. Но вот вкус… и главное запах – нюансовые. Какие-то сверх того, что должно быть. Бестолковые. И тут – как спица в ухо – не тот, сука, спирт! И сразу – в памяти:
Автоочиститель!
Изопропиловый, зараза!
Выпить я успел грамм сорок. Выблевать сразу – тридцать. Десять где-то осели и не показывались. Я их долго из себя исторгал. Может, и вышли. Не знаю. Хорошо – с утра еще ничего в желудке не было. А и вечером ничего не было – одна водка. Глотал воду – потом блевал. Глотал и блевал. Ну, орал еще, конечно, и матом, напоследок, ругался. Потому как думал – всё.
Отжил.
Ничего подобного. Изопропиловый, конечно, гадость.
Но гадость не смертельная.
Слесарь, скотина, бегал вокруг и только мешался.
Я потом на стул сел и сказал ему не мельтешить. Так и сказал.
– Федя! – говорю. – Не мельтеши, зараза! Дай умереть спокойно!
Федя тут взвыл и побежал в дверь – за подмогой… А вот поразмыслить – за какой, мать ее, подмогой? Кто там что в НИИ знает об отравлениях? Пока телефон, пока «скорая», пока у полутрупа выяснили бы, что употреблял. Тут бы и кранты. И звездочка на тумбочке, и выпимшие могильщики, и венок от сослуживцев. Спи спокойно, дорогой друг, мы тебя не забудем.
В общем, остановил я Федю. Жив, говорю. Только похмелиться надо. Федя трясущимися, как отбойный молоток, руками правильный флакон нашел и налил полный тонкостенный немецкий стакан из огнеупорного стекла. И уебал я весь этот стакан, и запил ледяною водой, и стал я умнее мозгом, выше ростом и красивее этим… лицом. Не сразу, правда. Минуты через три.
По диким степям Забайкалья…
Где золото роют в горах…
Да.
И с тех пор я вкус и запах изопропилового спирта чувствую очень, братцы, сильно.
А метилового бухануть не довелось.
Будем считать, повезло.
Но вернемся, однако, к нитхинолу.
Итак, советское время. Нитхинол выпускается только на основе этилового спирта. Его пьют. Быть может, некоторые моют им стекла, но только некоторые. Остальные, повторяю – пьют.
Потом одна гнида из министерства легкой промышленности разрабатывает новый ГОСТ. Даже два. И нитхинол выпускают в еще двух видах. На основе изопропилового и метилового спиртов.
В одинаковых упаковках.
В тех самых пластиковых бутылях.
Отчего в каждом городе, куда приходят составы с товаром, мрут люди. Либо сразу (от метанола). Либо не сразу (от изопропанола).