Она позволила ему наслаждаться своим самодовольством еще несколько мгновений, потом остановилась, вздохнула и повертела стакан с водой в руке. После этого Джессика, мило улыбнувшись, посмотрела в глаза Анжелосу.
— Вот тебе мой ответ…
Быстрым движением руки она подняла стакан и выплеснула воду прямо в его надменное, самодовольное лицо. Анжелос от неожиданности несколько раз моргнул, не веря происходящему, а Джессика испытала при этом непередаваемую радость. Холодная вода залила ему лицо и волосы, а также рубашку и шею.
— Вот что я думаю по поводу тебя и твоего предложения! — заявила Джессика настолько решительно, что у Анжелоса уже не осталось сомнений относительно ее выбора. — Я никогда не буду твоей любовницей. Я скорее отправлюсь работать на конюшню.
На какое-то мгновение вспыхнувшая в его взгляде ненависть испугала Джессику настолько, что она приподнялась на цыпочки, готовясь убежать, если Анжелос захочет сделать шаг в ее сторону. Однако он только сильнее моргнул, чтобы смахнуть воду с ресниц. Затем, проведя рукой по лицу, попытался вытереть его, но безуспешно.
И внезапно, к удивлению Джессики, Анжелос улыбнулся.
Это была хладнокровная, безучастная, жестокая и мрачная улыбка.
— Я догадывался, что ты выкинешь нечто в этом роде, — циничным тоном сказал он, растягивая слова, отчего у Джессики перехватило дыхание. Она оказалась не в состоянии ответить ему. — Я предполагал, что именно таким будет твой ответ. Поэтому меня он устраивает.
Джессика не ожидала от него такой реакции на свой поступок. Она несколько раз открыла и закрыла рот, пытаясь что-то сказать, однако Анжелос не стал ждать продолжения беседы. Повернувшись на каблуках, он быстро отошел от нее в сторону и направился к двери. Анжелос уже находился в коридоре, когда замедлил шаг, внезапно остановился и посмотрел на нее через плечо.
— Ты получила должность конюха, — сказал он. — Можешь приступать к работе завтра.
Джессика положила последнюю охапку грязной соломы в тележку, а поверх нее — вилы, потом медленно выпрямилась, потерла ладонями лицо и вздохнула.
— Ну вот и все, Сарацин, — сказала она, погладив по шее большого пегого коня, потом взялась за ручки тележки. — У тебя снова мило и чисто.
Выйдя из стойла, она осторожно закрыла засов на его двери и неторопливо потянулась. Мышцы Джессики устали от непривычной физической нагрузки. По правде говоря, она была измотана.
Что ж, по крайней мере сегодня ночью удастся быстро заснуть, утешала она себя. Сегодняшний сон покажется мне райским наслаждением. С момента начала работы Джессики в конюшне прошло три дня, но все три ночи ей не удавалось сомкнуть глаз. И это несмотря на то, что в особняке Манор у Джессики была отдельная спальня с удобной кроватью, где она и ночевала.
Но дьявол побери, ведь особняк безраздельно принадлежит Анжелосу, ворчала про себя Джессика, катя тележку в дальний угол конюшни, потом во двор. Получается, что спала она в спальне Анжелоса, занимала его кровать. Теперь в Манорфилде у нее ничего нет, за исключением одежды и личных мелочей, которые находились в комоде спальни Анжелоса.
Когда Анжелос предоставил ей работу в конюшне, она подумала, что он потребует ее переезда в квартиру, располагавшуюся рядом с конюшней. Ведь таким образом ему удалось бы отомстить ей по полной программе. Семь лет назад здесь жил Анжелос, теперь он мог заставить поселиться здесь Джессику, Эта так называемая квартира состояла из каморки, в которой помещалась только кровать с крохотной ванной. Джессика сейчас находилась в том же положении, что и он, вот только жила в огромном особняке Манор. Она и представить себе не могла, что Анжелос не выгонит ее из этого дома, особенно после того, как она отказалась стать его любовницей и плеснула водой ему в лицо.
Поэтому Джессика была обескуражена, услышав, что Анжелос предлагает ей остаться в особняке, по меньшей мере до тех пор, пока в помещении при конюшне не сделают ремонт.
— Эта квартира не подходит даже в качестве конуры для собаки, — сказал он ей, когда она начала обсуждать с ним детали своей работы и место проживания. — Ее следует полностью переоборудовать и привести в пригодное состояние.
— Ты уже был там? — Джессика несказанно удивилась. При мысли о том, что Анжелос заходил в убогое жилище, в котором жил семь лет назад и в которое она, будучи несмышленым подростком, пришла соблазнять его, Джессика внезапно вздрогнула. Интересно, о чем он думал, рассматривая свою прежнюю квартиру при конюшне? Вспомнил ли Анжелос неожиданное появление Джессики перед ним, одетой только в кружевное нижнее белье и туфли на высоченных каблуках? Тогда Джессике казалось, что она выглядит сногсшибательной, утонченной и сексуальной красоткой. Теперь же, вспоминая себя, она понимала, что выглядела тогда нелепо, неловко, совсем не так, как подобает выглядеть женщине, способной привлечь внимание Анжелоса.
— Я заходил в ту квартиру на днях, — ответил он.
Заметив выражение ее лица и то, как сосредоточенно Джессика жует нижнюю губу, Анжелос тихо и цинично рассмеялся.
— Я был там не ради воспоминаний, так что тебе незачем беспокоиться. Я зашел в закуток при конюшне потому, что осматривал все поместье. Именно тогда я и заметил, что квартира совсем Непригодна для проживания.
— А тебе когда-то приходилось обитать в ней, — не сдержавшись, сказала она. — Я думала, ты непременно переселишь меня туда.
— Тогда именно Марти решил поместить меня в той квартире. Тебя же я не могу туда переселить, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Там вообще не сможет жить ни один человек.
— После твоего отъезда там никто и не жил, — проговорила Джессика, стараясь подавить в душе воспоминания о том, как долго она боролась со своим желанием подняться в темную, тесную комнатушку над конюшней. Так было всякий раз, когда она навещала лошадей или отправлялась на прогулку верхом. К слову, минуло немало времени с тех пор, как она смогла немного спокойнее вспоминать давний отказ Анжелоса, проходя мимо двери в его прежнюю квартиру.
Голос рассудка твердил Джессике, что она должна извиниться перед Анжелосом. Она в самом деле вела себя ужасно семь, лет назад, несмотря на то что сильно испугалась тогда. Однако приехавший сейчас Анжелос явно не был тем человеком, перед которым следовало извиняться, ибо он потрудился, чтобы отобрать у нее все. А теперь он еще с надменным видом потребовал, чтобы она стала его любовницей…
Но для бессонницы у Джессики была еще одна причина. Из ночи в ночь она лежала, пялясь в потолок, и прокручивала в мозгу тот момент, когда Анжелос попросил, вернее, приказал ей стать его любовницей. Вспоминая об этом, а также о том, что произошло между ними семь лет назад, Джессика не могла успокоиться.
И каждый раз, размышляя об отношениях с Анжелосом, она приходила к одному и тому же выводу: когда он предложил ей стать его любовницей, она почти согласилась.