Ее страхи скоро развеялись. Выглянув в окно спальни, она заметила темный силуэт Анжелоса. Он стоял на пляже у кромки воды, засунув руки глубоко в карманы брюк, и пристально вглядывался в горизонт. При виде Анжелоса она вспомнила его последние слова: сегодня вечером я получил столько, сколько мог принять: ни больше, ни меньше. От тебя я и не смог бы получить больше.
Джессика понимала, что ничего не поделаешь и придется принять его слова как данность.
На пляже быстро темнело, когда она отправилась навстречу Анжелосу. В тени утеса Джессика вообще перестала что-либо различать, поэтому на краткий миг остановилась. Она не знала, где именно сейчас находится Анжелос. Джессика тихо позвала его по имени, и ее голос надломился.
— Я здесь, — откликнулся он.
Его голос звучал недружелюбно, хотя что она ожидала услышать? По меньшей мере в тоне Анжелоса не было агрессивности. Он ведь не пожелал ей отправляться ко всем чертям, а это уже немаловажно.
— Что ты хочешь? — спросил Анжелос.
Он по-прежнему стоял у кромки воды, которая ласкала его босые ноги. Казалось, ему наплевать на то, что соленая вода намочила тонкую ткань его брюк. Анжелос пристально смотрел в лицо Джессики. Было темно, поэтому она едва могла видеть выражение его лица. Непонятно, то ли он приглашает ее к разговору, то ли хочет от нее избавиться.
Джессика решила рискнуть. Она должна это сделать. С трудом сглотнув, Джессика начала говорить:
— Я пришла попросить у тебя прощения… Я хочу, чтобы ты простил меня за все, что произошло между тобой и Марти. Ты сказал, что потерял отца. Но правда в том, что это я потеряла его, ради того, чтобы обрести тебя. Если бы он по прошествии какого-то времени спросил меня о том, что произошло, я сказала бы правду. Однако он не спросил. Он просто сообщил мне о твоем отъезде и заявил, будто ты поклялся отомстить и никогда не вернешься. Марти сказал, что мы не должны вспоминать о происшедшем, поэтому мы ни разу не касались этой темы.
Анжелос молча слушал ее. Он казался безмолвной скалой. В лунном свете Джессика заметила, как его чувственных губ коснулась легкая усмешка.
— Он был прав насчет мести и клятвы никогда не возвращаться в этот особняк, — признался Анжелос. — В то время я был одержим местью. Мне было всего двадцать три года. Я оказался вспыльчивым и чрезвычайно самолюбивым. И в самом деле верил, что мне никогда больше не захочется с ним видеться. Однако все эти годы я тайком наблюдал за происходящим в Манорфилде и сразу узнал о том, что здесь творится нечто неладное. Несколько лет назад я вытащил Марти из долговой тюрьмы. Я надеялся, что в тот момент, узнав о моей помощи и поддержке, он выслушает меня.
Анжелос на краткий миг закрыл глаза и провел по ним тыльной стороной ладони, смахнув непрошеные слезы. Сердце у Джессики сжалось, но она не произнесла ни слова, понимая, что Анжелос отвергнет все попытки его утешить.
— Я и представить себе не мог, что он умрет от инфаркта. Мне даже не удалось поговорить с ним, — сказал он.
Тьма ночи скрывала от Джессики выражение его лица, однако она слышала, с какой горечью говорил Анжелос.
— Ты наблюдал за жизнью в Манорфилде, поэтому был в курсе всех дел, — произнесла она.
Джессика почти позабыла о найденных письмах. Однако теперь пришло время узнать обо всем досконально. В глубине души она надеялась, что ошибается и просто неверно прочла, указанную на них дату. Но реакция Анжелоса заставила ее изменить свое мнение. Внезапно Джессику охватил ужас, ибо она поняла, что происходило в действительности.
— Ты следил за событиями в Манорфилде. Ты знал о моих отношениях с Крисом. До своего приезда в Англию ты перечислил ему огромную денежную сумму. За что ты платил ему, Анжелос? Что ты у него купил?
— Я купил у него твою свободу, — мрачно сказал он. — Я заплатил ему за то, чтобы он разорвал вашу помолвку и предоставил тебе свободу.
— Ты хотел, чтобы я стала свободна для тебя? — спросила она.
Джессика не могла поверить своим ушам, и ее слова прозвучали едко и резко, шокируя ее саму.
— Ты хотел заполучить все: Марти, Манорфилд и меня, поэтому не скупился. Ты знал наверняка, что получишь желаемое. Как же ты, должно быть, ненавидишь меня! Хотя я понимаю тебя, ведь именно я лишила тебя отца и…
— Нет, все не так, — Анжелос резко тряхнул головой. — Я никогда не действовал из ненависти к тебе!
— Ты заплатил Крису за то, чтобы он разорвал нашу помолвку. Ты купил его! Значит, у него никогда не было другой женщины, кроме меня.
— Насчет этого ты ошибаешься. У него была любовница. Я знал об этом и потому решил его шантажировать. Он не подходил тебе, Джессика. Ты интересовала его лишь как наследница Манорфилда. Он намеревался жениться на тебе, а потом, как только ты уплатишь все его долги, развестись. Его интересовали только твои деньги.
— А ты поступил иначе. Ты даже не удосужился жениться на мне, чтобы получить Манорфилд! Заполучив имение, ты отомстил. Ты убрал со своей дороги Криса, дабы подобраться ко мне и воплотить в жизнь свой план.
— Нет, — Анжелос шлепнул ступней по воде. Джессика по-прежнему не видела выражения его лица, поэтому не могла судить, о чем он думает.
— Почему «нет»? Я могу тебя понять. Я лишила тебя отца, поэтому ты ненавидел меня.
— Ненавидел? — Анжелос отрывисто и злобно рассмеялся. Джессике показалось, что от его смеха вода превратится в лед. — Боже правый, жаль, что я не смог научиться ненавидеть тебя. Так бы мне было намного легче.
— Легче? — спросила она.
Джессика не ослышалась? Неужели душевная боль сотворила с ней злую шутку и теперь она выдает желаемое за действительное?
— Легче, чем что? — снова осведомилась она. Анжелос взглянул на нее, как затравленный зверь, угодивший в капкан. Он казался разъяренным, не смирившимся… и в то же время отчаявшимся.
Джессика внезапно почувствовала, что должна как-то побудить Анжелоса продолжать. Это была единственная возможность выяснить, что в самом деле происходит в его душе.
— Легче, чем что, Анжелос?
— Легче, чем любить тебя, дьявол тебя побери! — выпалил он в отчаянии. — Как же ты меня измучила! Эта любовь лишила меня возможности здраво мыслить, действовать, принимать решения…
Он снова тряхнул головой, порицая себя за несдержанность.
— Эта любовь оказалась сложнее ненависти. Ненавидя тебя, я действовал бы расчетливее. Вернувшись в Манорфилд, я надеялся, что испытываю к тебе ненависть. Я хотел отомстить тебе за то, что ты лишила меня отца, но я ошибся. Как же горько я ошибся!
У Джессики стеснилось дыхание. Ей казалось, что кто-то принялся душить ее, лишая возможности произнести хотя бы слово, вздохнуть. Она не осмеливалась и рта открыть, чтобы прервать его. Она боялась, что Анжелос умолкнет и не скажет всего до конца. Ей очень хотелось слышать его признание и чувствовать тот трепет, что возникал в ее теле от его слов.