— Они подчеркивают, что дела, касающиеся терроризма, — только их прерогатива. Это не их право, а их обязанность — работать по таким делам. Вы забыли о базе ПВО.
— Я же говорил, в журнале наблюдений этой базы нет никаких сведений о проникновении неизвестных. Сквайр все это выдумал. И я не верю, что Шекли связан с какими-то американскими группировками. Если тут и были какие-то террористы, то они действовали в Квебеке, больше тридцати лет назад. Думаю, наша задача — ловить убийц — несколько более актуальна. — Кардинал открыл дверь. — Если я потороплюсь, я могу успеть еще раз его арестовать, прежде чем он уедет из города.
— Даже не думайте, Кардинал. Тогда мне придется разобраться с вами по всей строгости. Вам знаком термин «неправомерное задержание»?
Пока Кардинал спускался на первый этаж, в голове у него продолжал раздаваться голос сержанта.
На самом деле он и не собирался снова охотиться на Сквайра. Доехав до ближайшей закусочной «Кантри-стайл», он взял себе кофе и потом какое-то время посасывал его, сидя в машине и пытаясь успокоиться. Дождь, прошедший ночью, успел замерзнуть, добавив еще один слой льда ко всему, до чего долетали его капли. Все машины на стоянке были словно зала минированы, просветы виднелись лишь на ветровых стеклах, где водители пытались улучшить обзор с помощью «дворников».
Лысый мужчина с мощным торсом вылез из внедорожника и направился к закусочной. Кардиналу показалось, что это Кики Б., и он напрягся. Но мужчина повернулся, открывая дверь, и стало ясно, что это не Кики. Он приказал себе забыть свой страх, забыть, как разозлился на Шуинара, и сосредоточиться на том, что необходимо сделать.
Делорм составляла рапорт по Крейгу Симмонсу. Труднее всего было очистить капрала от подозрений, ни словом не упоминая при этом о его сексуальной ориентации.
— У!
— Очень смешно, Желаги. В один прекрасный день ты так сделаешь — и получишь пулю.
— У тебя был такой сосредоточенный вид, я не мог удержаться. — Желаги повесил куртку на спинку кресла и тяжело опустился на сиденье. Делорм он нравился, но иногда ей хотелось, чтобы его стол был в другой комнате.
— Просто хотел тебе сказать, что я тут бьюсь с соседями доктора Кейтс. Похоже, все жильцы в отъезде — кто в отпуске, кто уехал по делам. Вполне фешенебельное место. Управляющий мне сказал, что владелец дома — Поль Ларош.
Делорм развернулась к нему вместе с креслом:
— Поль Ларош? Действительно?
— Ну да. А почему «действительно»?
— Ларош — очень большая шишка, во всяком случае — среди франкоканадцев. С ним кто-нибудь уже говорил?
— Думаешь, надо? По-моему, живет он не здесь.
Делорм позвонила Кардиналу на мобильный. Когда он отозвался, она спросила:
— Все еще раскаиваешься в своем поступке?
— Честно говоря, да.
— Имеешь шанс искупить. Может быть, поедем побеседуем с Полем Ларошем? Ему принадлежит здание, где жила Уинтер Кейтс.
— Из этого не следует, что он был с ней знаком.
— Мы этого не узнаем, пока у него сами не спросим.
— Я не занимаюсь делом Кейтс, забыла?
— Но ты занимаешься обеспечением безопасности предвыборного мероприятия Лароша. Не мешало бы с ним пообщаться.
Они встретились у здания компании недвижимости «Ларош» — великолепно отреставрированного эдвардианского особняка на Макинтош-стрит, с узкими окнами-бойницами и нарядной верандой, опоясывающей дом.
Ухоженная молодая женщина показала им на вход в помещение предвыборного штаба Мэнтиса — бывший демонстрационный зал магазина, пустовавший до этого долгие годы. Внутри все было уставлено видавшими виды металлическими столами. Здесь было не меньше сотни телефонных аппаратов. За ними сидели в основном женщины средних лет, по виду — домохозяйки; но был здесь также и целый отряд энергичных молодых людей в рубашках без пиджаков. Один из них, юнец лет восемнадцати, отправился разыскивать Лароша. Такой молодой, а уже консерватор, подумалось Кардиналу.
— Детектив Кардинал, — проговорил Ларош, входя в комнату. — Очень рад снова встретиться. — Он передал своему прыщавому помощнику стопку документов, похвалив: — Отличная работа.
Кардинал представил ему Делорм.
— Детектив Делорм широко известна в политических кругах, — улыбнулся Ларош. — Мне придется особенно тщательно следить за тем, что я говорю.
Он провел их в небольшую, довольно неприглядную комнатку-ячейку, отделанную дешевыми сосновыми панелями. Металлические полки ломились от видеокассет. Почти всю стену занимал огромный плакат, где премьер Мэнтис улыбался на фоне флага провинции Онтарио. Видеодвойка на подоконнике показывала Мэнтиса, смеющегося вместе с журналистами у входа в Квинс-парк. Звук был выключен. На одной из полок стояла фотография, где были запечатлены Мэнтис и Ларош, оба в охотничьих костюмах; они сияли улыбками среди очень красивой осенней листвы.
Сидеть здесь можно было только на вертящихся компьютерных стульях, размещенных у стола, на котором располагались три монитора и телефоны.
— Присаживайтесь, — пригласил Ларош. — Полагаю, вы не привыкли к подобной немыслимой роскоши.
— Чувствую себя как дома, — отпарировал Кардинал.
— Насколько я понимаю, вы встречались с Эдом Бикомом. Вы уже обговорили с ним схему обеспечения безопасности?
— Да, мы с ним скоро встретимся, — ответил Кардинал. — Но мы пришли поговорить с вами не об этом.
— Вот как?
Кардинал взглянул на Делорм: это дело ведешь ты.
— Мистер Ларош, — заговорила Делорм, — вы были знакомы с Уинтер Кейтс?
— С той молодой женщиной, которую убили? Очевидно, вы задаете мне этот вопрос, потому что она жила в одном из принадлежащих мне домов.
— Вы были с ней знакомы?
— Один раз я ее видел. В тот день, когда она въезжала, я случайно оказался в Твикенхеме. Очаровательная молодая женщина. И, как я слышал, очень хороший врач. Ужасная потеря.
— Когда вы ее встретили, что-то в ней обеспокоило вас?
— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
— Возможно, в ее анкете жильца было что-то необычное. А может быть, с ней был кто-то…
— Насколько я помню, с ней были только двое грузчиков.
— И больше вы никогда ее не видели?
— Мне принадлежит много зданий. Я не посещаю каждое из них ежедневно.
— Я знаю, — заметила Делорм. — Когда-то я была вашим жильцом.
— Вот как? В каком доме?
— «Балморал», это на Макферсон-стрит. Но я там прожила недолго.
— Печально, что нам не удалось задержать вас подольше.
— Слишком высокая квартплата. Не для моего жалованья.