В середине дня к ним подошел Никита, тот самый белобрысый парень, что на последнем занятии многострадального кружка сидел перед столом учителя.
— Ну, чего у вас? — спросил он так, как будто 9-й «А» каждый день отчитывался перед ним о проделанной работе.
— А чего у нас? — уклончиво переспросил Серега. — У нас все хорошо. А у вас?
— И у нас все хорошо. — Сказал и пошел прочь.
Митька тяжело вздохнул. Ему не нравилось все, что происходило. Он любил детективы, но только если события происходили в телевизоре, а ты при этом сидел в кресле и какой-нибудь умный Пуаро все за тебя решал. Секреты, которые в ближайшие полтора часа не спешат стать понятными, Звонилкина только раздражали.
Сбежав ото всех, он поднялся в кабинет физики.
— Привет! — Виктория Борисовна раздраженно перекладывала тетрадки у себя на столе, падали на пол затесавшиеся между листками ручки. — Разве сейчас вы у меня? — Она глянула на полупустой класс, где резвился класс седьмой или восьмой. — Телефон найти не могу. Второй день. Куда-то пропал.
— А мы здесь вчера были, — сделал пробный заход Митька.
— Да? — Тетрадки стали перемещаться с места на место по второму кругу. — Что-то искали?
— Мы получили ваши эсэмэски! — перешел на шепот Митька и заговорщицки улыбнулся.
— Какие эсэмэски? — Стопка тетрадей полетела на пол. — У меня телефон куда-то делся! А что вы здесь вчера делали? Я же говорила, что занятия закончились. Я узнавала про вас в других кружках. Вас с удовольствием возьмут.
Звонилкин опустился на четвереньки. Тетради для лабораторных, 10-й класс.
— А вы разве ничего для нас в лаборантской не оставляли? — буркнул он из-под стола.
— Ты там видел мой телефон? — Виктория Борисовна метнулась в комнатушку. Но вернулась еще мрачнее, чем была. — Все одно к одному, — устало пробормотала она. — Ничего не получается. Все из рук валится. Вы еще тут… Что вы здесь вчера забыли? По лаборантской словно слон прошелся.
Митька сложил тетради на свободном пятачке стола.
— Так просто зашли, — соврал он неловко. — По старой памяти. Как же мы теперь без вас? Здорово ведь было — звезды, легенды всякие…
— Больше, пожалуйста, никаких «так просто»… — хлопнула ладонью по вновь рассыпавшимся стопкам физичка. — И меня подведете, и у самих неприятности будут. Что у вас там за компания собирается? Бросайте! Хватит! Летом будете звезды смотреть, на дачах.
Виктория Борисовна устало опустилась на стул, спрятала лицо в ладони.
— Как мне все надоело, — прошептала она. — Да! — подняла она постаревшее усталое лицо. — Свое заберите!
Звонилкин взял выданные ему тетрадки и отправился восвояси.
А что ему оставалось? На нет, как говорится, и суда нет. На выходе из кабинета его перехватила Лиза. Глаза у нее горели любопытством — ей не терпелось все узнать. Но порадовать ее Митьке было нечем. Он сам ничего не понял.
— Значит, не она сообщения присылала? — Токаеву эта новость почему-то обрадовала. — А кто?
— Спроси что-нибудь полегче, — пожал плечами Митька и всучил ей тетрадку.
Чем больше он думал об этом деле, тем сильнее его начинала волновать судьба Вытегры. Вдруг камень непростой? А наивная Надька взяла его и теперь тихо у себя дома отдает концы. Эсэмэски эти странные…
— Я знаю, что надо делать! — Лиза хлопнула дневником по ладони. — Мы тут посовещались, и я решила. Ты с нами?
— А чё за дело? — Митька знал, что сразу соглашаться не стоит, Лиза обожала бредовые идеи. — Я, конечно, не против, но все же хотелось узнать заранее…
— Идем, тебе говорят!
Лиза ринулась вперед.
Последние два урока пролетели незаметно. Посланный на пятый этаж Шангин примчался в раздевалку с сообщением, что Виктория Борисовна ушла и закрыла кабинет. Самое время действовать. По одному, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания — где это видано, чтобы после уроков дети стремились к знаниям? — они по разным лестницам поднялись наверх. Тихомиров открыл кабинет и так же бесшумно закрыл его, когда все были в сборе.
— Версии? — Лиза сидела на высоком демонстрационном столе и от этого смахивала на военачальника. При этом армия ее выглядела не очень убедительно. На лице Сереги прочно засела саркастическая улыбка, Митька недовольно почесывал затылок, Шангин хмурился.
— Разводят, — прервал затянувшееся молчание Тихомиров.
— Если украшение не Викино, а чье-то другое, то нас могут обвинить в воровстве, — предположил осторожный Пашка. — Мало ли какая уборщица повесила и забыла.
— Ясен пень, от нас чего-то хотят! — хлопнул по коленям Серега. — Нужно новых сообщений ждать. Все объяснится.
— Чего это нами все время командуют? — Треуголку, черный пиджак, белые легинсы — и из Токаевой вышел бы чистый Наполеон. — Чего от нас хотят? Чтобы мы слушались чьих-то приказов? Сказали: «Кружка не будет», мы и разбежались. Камень подсунули, и мы уже готовы терпеливо ждать дальнейших указаний!
— Чего ты хочешь? — хмыкнул Тихомиров. — Культурной революции?
— Я вообще думаю, что эсэмэски к нам пришли по ошибке. — Пашка все больше и больше хмурился. — Писали не нам. И если это откроется, то нам точно по шее наваляют.
— Пускай сначала дотянутся! — легкомысленно отмахнулась Токаева.
— Вытегру бы предупредить, чтобы она с камнем поосторожней была, — озвучил давно мучившую его мысль Звонилкин. — А то вдруг и правда радиация какая…
— Камень надо у нее забрать, — продолжала раздавать команды Лиза. — Он нам здесь пригодится… Давай, Митька, ты самый заботливый, вот и метнись к Надьке за нашим сокровищем.
— Чего сразу я? — опешил Звонилкин. — Без меня идите. Ваше бабское дело, сами и разбирайтесь…
Он бы непременно уговорил Токаеву самой добыть украшение, но тут дверь распахнулась. Прежде чем скрыться под партой, Тихомиров успел ахнуть: «Кто не закрыл?» Все остальные слова потонули в грохоте опрокидываемых стульев и заскрипевших по полу сдвинутых столов.
На пороге стоял Никита. Взору его предстала забавная картина: торчащие зады, прячущиеся пятки и ожившие шторы.
— Отбой воздушной тревоги! — захлопал он в ладоши. — Хорош громить кабинет!
— Ты чего пришел? — Над партой появилась Серегина голова.
— Позвали, — пожал плечами Никита, проходя к столу учителя.
— И кто же? — Тихомиров выпрямился и стал деловито отряхивать колени.
— Она. — Никита остановился около учительского стола и ткнул пальцем в Лизу. Токаева густо покраснела, засопела и принялась что-то спешно поправлять в своем ботинке.
— Ну и дура! — вырвалось у Митьки. Он же видел, как она строила глазки этому Никите. На старшеклассников потянуло?