Даже глядя на то, как он ест, Джеки чувствовала возбуждение. Если бы его прекрасной формы руки так же обхватили ее грудь, как они обхватывают кофейную чашку. Если бы он сейчас поцеловал её, она бы почувствовала привкус кофе на его губах...
Бен взглянул ей в лицо и перехватил ее взгляд.
— Зачем ты пригласила меня? — резко спросил он.
— Просто так. — Джеки пожала плечами. — Я здесь почти никого не знаю, кроме членов своей семьи. Я подумала, хорошо бы подружиться с кем-нибудь еще.
— Тебе нужно знакомиться с ровесниками.
— При чем здесь возраст? Увидев, как каждое утро вы пробегаете мимо моего дома, я решила, что было бы по-добрососедски пригласить вас на кофе. Возраст — не преграда между друзьями. — Или любовниками, мысленно добавила она. Джеки не могла не думать о такой перспективе.
— Итак, завтра, когда я буду пробегать мимо, мы будем знать, что знаем друг о друге чуточку больше, — пошутил Бен.
— Я — да, но что вы узнали обо мне? — Джеки не могла сдержать обиды: она практически навязывалась, а он оставался равнодушным и ни капли в ней не заинтересованным.
— Много, милая. Например, то, что ты способна стать большой проблемой для мужчины, если он не поостережется. Флиртовать для тебя так же естественно, как дышать. Если мужчина хочет остаться в здравом рассудке, он должен держаться от тебя подальше. — Бен говорил, растягивая слова и наблюдая за сменой выражений на лице девушки.
Неприкрытая обида сменилась настороженностью, а при последних словах на ее губах заиграла улыбка. Теперь Джеки была уверена, что Бен заинтересовался ею не меньше, чем она им. А уж она в таких делах не ошибается!
— А для вас очень важно сохранять здравый рассудок? — спросила Джеки хрипловатым игривым голосом и слегка подалась вперед.
— Все, Джеки, мне пора. Спасибо за завтрак, но мне нужно на работу. — Бен встал и отнес свою тарелку в мойку.
Джеки вскочила на ноги и поспешила за ним.
— Не уходите так скоро. Выпейте еще чашечку.
— Жаль, но не могу. Кстати, ты варишь превосходный кофе.
— Приходите завтра снова, а? — Джеки была в панике.
Она наслаждалась каждой минутой его присутствия, хотя была скованна и косноязычна, как никогда в жизни. А вдруг он больше не придет?
Бен неожиданно остановился, и Джеки налетела на него всем телом. Он посмотрел на нее сверху вниз, затем приподнял ее подбородок указательным пальцем. Все тело Бена вспыхнуло как факел. Ее кожа была такой мягкой, что он боялся поцарапать ее своим загрубевшим от работы пальцем. Ее широко распахнутые карие глаза смотрели на него обиженно и смущенно.
— У тебя скоро появятся друзья, твои ровесники. Но мне хочется поблагодарить тебя за прекрасный завтрак. Я получил от него даже больше удовольствия, чем ожидал. — Бен говорил очень серьезно, а его взгляд скользил по ее лицу, словно хотел навсегда запечатлеть его в памяти.
Она была очень красива. Вьющиеся волосы имели непередаваемый оттенок — медово-коричневый с золотистым отливом. В бездонных карих глазах можно было утонуть. Полные губы насыщенного розового цвета Бен мог поклясться, что этим утром помада не касалась их, — были созданы для поцелуев. И Бен не удержался. Наклонившись, он легко прикоснулся к ним своими губами. Резко выпрямившись, он без единого слова выскочил за дверь.
Господи, что на него нашло? За пять лет, прошедших со дня смерти Эммы, он лишь несколько раз встречался с женщинами, и то по-дружески. Все они были его давними приятельницами и ровесницами. Что же тогда сейчас происходит с ним?
Он больше не должен видеться с Джеки. Она очень красива и невероятно соблазнительна. Стоило лишь слегка коснуться ее губ, как его тело немедленно возжелало большего. В следующий раз он будет целовать ее долго и страстно, крепко прижав к себе ее стройное, женственное тело. Запустит пальцы в ее волосы, ощутит их мягкость и шелковистость. Бен представил, как порозовеют от возбуждения ее щеки, как затуманятся карие глаза, когда он станет ласкать ее обнаженное тело, целовать дюйм за дюймом все его потаенные уголки, как она будет выкрикивать его имя...
Бен потряс головой. От одних только мыслей он, как юнец, пришел в такое возбуждение, что молния на его джинсах грозилась разойтись сию же секунду. Эта женщина не для него. Во-первых, она слишком молода. У них не может быть ничего общего. Она дочь голливудской звезды Стивена Беннета, привыкшая к красивой жизни. Быстрые спортивные автомобили, загорелые молодые плейбои...
С ее красотой и ослепительной улыбкой у ее ног будет любой мужчина, которого она пожелает. Наверняка с ним, Беном, она просто развлекается, оттачивает свое мастерство.
Впрочем, он никогда не узнает правды. Ему надо держаться подальше от Джеки де Марсель и того соблазна, который она собой являет. Бен забрался в свой пикап и включил двигатель. Направляясь на строительную площадку, он заставлял себя выкинуть из головы молодую женщину, так сильно взволновавшую его этим утром.
Джеки медленно опустилась на стул. Ему в самом деле нужно на работу или он попросту сбежал от нее? И снова воспоминания о ее единственном фиаско на любовном фронте нахлынули на Джеки. Бен Дэвис остался равнодушен к ее чарам.
С тяжелым вздохом Джеки поднялась и подошла к мойке. Вымыв чашки, стала собираться в гости к матери. Она приехала в Виргинию, чтобы сблизиться со своей семьей, а значит, нужно выкинуть из головы сексуального строителя, каждое утро пробегающего мимо ее дома.
Джеки часто задавалась вопросом, испытывает ли ее мать неловкость при общении с ней. Сама она не могла отделаться от чувства, что они абсолютно чужие друг другу люди. Они практически ни о чем не говорили, кроме предстоящей свадьбы Джулианы. Пегги Гамильтон, очень взволнованная грядущим событием, взяла на себя все хлопоты по подготовке церемонии. Свадьба должна была состояться здесь, в Шарлотсвилле, через два месяца, а невеста находилась в Калифорнии, не в силах расстаться с женихом.
Джеки и Пегги обошли все центральные магазины города, а потом решили пообедать в тихом, маленьком кафе неподалеку от университета. Джеки настояла на том, чтобы заплатить за двоих, не желая быть обременительной для родных. По этой же причине она решила остановиться в доме сестры, хотя и мать, и отчим настоятельно предлагали остановиться у них.
— Дорогая, ты не должна тратить свои деньги на меня, — ласково произнесла Пегги.
— Мам, у меня много денег. Кроме того, я имею право угостить обедом своих родных. Ты уверена, что Джулиана захочет, чтобы все ее подружки были в розовом? По-моему, это чересчур.
— Это было ее пожелание. Когда я вчера вечером говорила с ней по телефону, она именно так и сказала. Как все-таки тяжело заниматься приготовлениями к свадьбе, когда невеста за тридевять земель. Но зато приехала ты. Если бы ты знала, доченька, как я скучала по тебе.
— Я тоже, мам, — ответила Джеки и отвела взгляд, потому что не знала, что говорить дальше. Они были такие разные. Последние шестнадцать лет Пегги прожила в маленьком городке, а Джеки жила то в Париже, то в Лондоне, то в Нью-Йорке, то в Беверли-Хиллз. Зимой она каталась на горных лыжах в Аспене и Гштааде, летом загорала на пляжах Средиземноморья. Такую жизнь она воспринимала как должное. Интересно, ее мать никогда не жалела, что долгие годы провела в Шарлотсвилле и не видела ни одного из тех мест, где Джеки чувствовала себя как дома? — Тебе нравится жить здесь, мама? Я хочу сказать, что, если бы ты не разошлась со Стивеном, ты бы увидела весь мир. Каждый его отпуск или мои каникулы мы проводили в новом месте.