— Обнаружили ли вы бомбу? — Репортерша сунула микрофон Котову под самый нос.
Тот сморщился и прикрыл сетчатую полусферу ладонью.
— Никаких комментариев.
— Конечно, обнаружили, иначе зачем бы вам разгонять людей с площади?
— А вы всегда сперва задаете вопрос, а потом сами же на него отвечаете?
— В исключительных случаях. Так зачем вы разогнали толпу, если бомба еще не найдена?
— Мы никого не разгоняли, просто удалили людей из потенциально опасной зоны.
— Опасная зона там, где орудуют ваши костоломы.
— У вас есть разрешение на съемку? — Теперь майор не старался быть особенно деликатным.
— Разумеется, — кивнула головой девушка.
— Ну и бог с ним. Капитан, — Котов повернулся к Беклемешеву, — убери их, выставь за оцепление. Я не хочу, чтобы пресса потом подняла вой о том, что из-за нашей халатности погибли двое телевизионщиков. И так с этими ребятами одни неприятности.
— Понял, товарищ майор. — Зиновий взял репортершу за руку чуть повыше локтя.
Она ловко вывернулась и подступила к Котову вплотную, почти прижалась к нему.
— Скажите, это правда, что с одного из воинских складов похищено ядерное оружие?
Вопрос был интересный. Котов прищурился.
— Откуда у вас эта информация?
— Значит, они все-таки были похищены, — констатировала репортерша и улыбнулась, потому что именно в этот момент за спиной Беклемешева оператор вновь поднял камеру. — В вокзале установлена именно такая бомба?
Котов указал капитану за спину:
— Никаких комментариев.
— Скажите, товарищ, — слово «товарищ» Вероника произнесла с издевательской растянутостью, — что это за мины и какова их мощность? И если существует вероятность террористического акта, то почему никто не позаботился известить об этом людей и объявить чрезвычайное положение?
— Никаких комментариев, — повторил Котов, оттирая репортершу плечом. Он зашагал к площади, обернулся на ходу и кинул Беклемешеву: — Капитан, выставь их за оцепление. Если попытаются вернуться, выдели конвой, пусть препроводят этих людей к телецентру.
— Хорошо, товарищ майор.
— Это мне передали кассету и фотографии! — выкрикнула в удаляющуюся спину Котова Вероника.
Тот остановился, обернулся, секунду смотрел на нее, словно раздумывая о чем-то, а затем пожал плечами и, буркнув «поздравляю», скрылся за углом.
Вероника вздохнула.
— Сухарь.
— Пройдемте, — без всякого выражения предложил Беклемешев. — Где ваша машина?
— У кольца.
— А чего ты, собственно, от них хотела? — громко, явно рассчитывая на реакцию капитана, обратился к Веронике оператор. — Это же гэбисты. Знаешь, как их раньше называли в народе?
— Знаю. Гранитные башки.
— Точно, — оператор довольно засмеялся. — Гранитные. Здорово, да?
— Пройдемте, — все так же ровно и спокойно ответил Беклемешев. — Я провожу вас до машины.
— Слушай, командир…
— Спокойно, Миша, — вполголоса предупредила Вероника. — Спокойно.
У них на пленке остались ценные кадры — разгон омоновцами толпы на площади, и она не хотела, чтобы капитану пришло в голову поинтересоваться, а что, собственно, они здесь снимали, когда на них наткнулись ребята из службы безопасности.
Вероника не собиралась уходить. Какая разница, откуда снимать репортаж? Хотя бы с крыши вон того дома напротив. С крыши даже лучше. Экзотичнее.
Они вышли на дорожку, тянущуюся вдоль вокзала до самого метро. Здесь все еще стояли грузовики, микроавтобус и истерзанный, запыленный «газик», внутри которого сидел водитель. Тут же топтался высокий жилистый офицер с мегафоном. Цепь ОМОНа и спецназа отодвинулась к Садовому кольцу, там разомкнулась, перекрывая Земляной вал. Несколько человек патрулировали тротуар с противоположной стороны, разгоняя особенно любопытствующих.
— Товарищ старший лейтенант, — позвал Беклемешев жилистого «мегафонщика», — проводите товарищей репортеров до машины и проследите, чтобы они покинули оцепленную территорию.
— Так точно. — Тот подошел ближе, нехотя козырнул. — Пройдемте.
— Желаю всего доброго, — равнодушно попрощался Зиновий с Вероникой и оператором.
— Ну-ну, — издевательски хмыкнул последний.
Жилистый в нетерпении топтался рядом, мегафон болтался у него на груди, как огромная олимпийская медаль.
Девушка посмотрела на него и вздохнула:
— Пойдемте, что ли?
Они двинулись вдоль серого бетонного забора к припаркованному у кольца останкинскому «рафику», а Беклемешев направился в вокзал.
* * *
Внутри было теплее, чем снаружи. Электричество еще не успели отключить, и мощные вентиляторы качали воздух на улицу. Когда Беклемешев вошел в зал, Котов беседовал с бугаями из службы охраны. Судя по тому, как те смущенно переминались с ноги на ногу, разговор шел жесткий.
Увидев Беклемешева, майор прервал разговор, крикнул:
— Что, проводил уже?
— Парню из спецназа приказал, — ответил капитан. — Ну их! Все равно откуда-нибудь снимать будут. Не здесь, так там пристроятся.
— Знаю, — серьезно кивнул Котов и, повернувшись к бугаям, поинтересовался: — Ну что, вспомнили?
Те дружно пожали плечами.
— Товарищ майор, здесь этих торгашей каждую ночь отирается — не сосчитать. И хачики, и хохлы, и азеры. И каждый что-нибудь везет. Попробуй упомни их.
— А для чего вы здесь? — вдруг рявкнул стоящий рядом майор-эмвэдэшник. — Говорю же все время, предупреждаю, инструктаж перед заступанием на пост — постоянно. Нет, все как о стену горох! Зло берет на этих дундуков, прости господи! Забьются в свою нору, чаи гоняют полночи — поленом не вышибешь! Кукуют там, все им по барабану.
— Сейчас речь не об этом, — оборвал его Котов. — Дело нешуточное, ребята. — Он снова вперился в бугаев «фирменным котовским» взглядом. Те поежились, опустили глаза. — Вы упустили террористов, которые являются членами очень серьезной группировки. Возможно, самой серьезной за последние годы. Масштаб ясен? Значит, так. Я вас оставляю на десять минут, вы пока напряжете извилины и вспомните, как выглядели эти люди, во что были одеты, как держались. Словом, все. Понятно?
— Так точно, — дружно вздохнули бугаи. Они вообще делали все очень дружно. Вздыхали, опускали глаза, мялись, ну просто однояйцевые близнецы.
— Кстати, майор, а почему электричество до сих пор не отключено? Кто у вас тут отвечает за электроэнергию?
— Дежурный электрик, — четко ответил тот. — Но его эвакуировали вместе со всеми, как только стало известно о бомбе.