— Кто-нибудь отрабатывает эту версию? — спросил Котов, пробегая глазами список.
— Да, я отрядил двоих ребят. Они шерстят всех. Как только что-нибудь появится, сразу сообщат.
— Угу. Марафонец? Марафонец сбежал? — вдруг воскликнул Котов. — Это точно?
— Так сказал Тель.
— Странно. Солдат, привыкший подчиняться приказам, и сбежал?
— Может быть, в нем совесть заговорила? — предположил Беклемешев.
— Да? Ну, может быть, может быть. Как фугасы ставятся на боевой взвод, он, конечно, тоже не знает?
— Нет, это-то как раз знает. Тут ничего сложного. Видимо, под кожухом находятся пейджеры. Передается какое-нибудь сообщение, пейджер срабатывает, бомба взводится. Выключается посредством набора специального кода. Там есть клавиатура.
— Коды ему известны? — прищурился Котов.
— Нет, — покачал головой Беклемешев. — И он не врет.
— А полиграф ошибиться не мог? У этого парня ведь отличные нервы должны быть.
— Не врет, Саш. На тестах реакция — десять на десять.
— Ясно.
— Я приказал выставить оцепление и направить к местам закладки бригады по разминированию.
— Даже не думай.
— Почему?
— Ты еще не понял, зачем террористы заложили бомбу на вокзале?
Беклемешев нахмурился.
— А как, по-твоему?
— Первая бомба — точная копия всех остальных. Они предупредили нас: не лезьте внутрь, взорветесь. Им ведь эти ядерные фейерверки нужны не больше, чем нам. Стоит первой бомбе сработать, и их песенка спета. Ясно как божий день.
— Думаешь, саперы не сладят с фугасами?
— Думаю, нет. Во всяком случае я бы не советовал им лезть под кожух. Парни с вокзала уже попробовали. Террористы — очень хитрые сукины дети. Очень. Особенно их главарь. Кстати, насчет мин. Ты не поручил специалистам просчитать детальные последствия взрывов?
— Обязательно. Сразу же. Вот их выводы: то, что рухнут все ближайшие мосты, и так ясно; обязательное разрушение тоннеля метро; практически до основания будет разрушена Кремлевская стена и некоторые здания, находящиеся на территории Кремля — Оружейная палата, Алмазный фонд и Кремлевский дворец. Кремлевский комплекс практически полностью попадает в зону полных разрушений. Глубина завалов местами будет достигать пяти-шести метров. Вот заключение. — Беклемешев добавил к лежащей на столе стопке еще три листа.
Котов вздохнул.
— Сколько писанины! Монблан. Эверест. Джомолунгма. На неделю чтива. Не меньше. Стало быть, наш клиент кодов не знает?
— Нет.
— Плохо.
— Думаю, что их не знают и остальные члены группы. Только главарь.
— Вряд ли, — покачал головой Котов. — На месте главаря логичнее было бы сообщить коды еще кому-нибудь и довести это до нашего сведения.
— Зачем?
— Тогда мы не рискнули бы брать их штурмом. Дорожили бы носителем кодов. Понимаешь?
— Понимаю. — Беклемешев взял список, просмотрел. — Он не звонил?
— Нет. Но позвонит еще. Должен позвонить, чтобы объяснить условия получения выкупа.
— Только когда это будет…
— Ну, им-то некуда торопиться. Время работает на них.
— Знаешь, что я думаю, Саш? — сказал капитан тихо.
— Ну?
— Надо отдать им деньги, и пусть катятся к едрене матери. В конце концов, их можно будет выследить и потом.
— Слушай, друг ситный, а зачем этот парень вообще сюда приходил?
— Искать Марафонца.
— А Марафонец тут при чем?
— Наш знакомец сказал, что Марафонец у Курского вокзала познакомился с Полетаевой и ему приказали убить их обоих. Для этого и пришел.
— А как планировал возвращаться? Где он встречается с группой?
— В девятнадцать ноль-ноль он должен был подойти к ресторану «Савой», там его и подобрали бы.
— Значит, к девятнадцати.
— Да, больше он ничего не знает.
— Значит, так, Зиновий. Предположим, ты — Хорь, затеял такую операцию, а один из твоих боевиков в самый ответственный момент шуганулся в кусты. Что ты будешь делать?
Беклемешев на секунду задумался, а затем ответил:
— Дело. Плевать мне на этого дурака. Ну разве что нос к носу с ним столкнусь.
— Правильно. Но только не в том случае, когда беглецу известно что-то, что может сорвать все дело. Так?
— Да, наверное.
— Нет, Зиновий, «наверное» здесь не годится. Хорь — профессионал. Он прислал сюда убийцу, чтобы убрать Марафонца и Полетаеву. Это во время такой-то операции! Есть определенный риск, что боевика возьмут и вытянут из него всю имеющуюся информацию. Чем оправдываются такие действия?
— Он убирает свидетелей, — протянул капитан.
— Верно. Я думаю, Марафонец знает что-то такое, чего не должны узнать мы. И Хорь боится, что Марафонец расскажет это ЧТО-ТО Полетаевой. Точнее, уже рассказал. Возможно даже, это что-то выводит на самого Хоря. Смекаешь? Отсюда вывод: мы должны во что бы то ни стало разыскать Марафонца.
— Но как это сделать?
— Просто. Марафонец никому не верит. Он уцепился за Полетаеву в расчете на шумиху. Шум для него — спасение. Хорь наверняка именно на этом его и поймал. Вернее, попытался. Найди Полетаеву — найдешь и Марафонца. Тем более что Полетаеву нам все равно найти надо. Она источник информации. Знает о фугасах. Может быть, она еще в телецентре, но скорее всего нет. Надо узнать, есть ли у Полетаевой машина. Если есть — получить на нее данные. Если нет — проверить, все ли служебные машины на месте, уточнить, какие отсутствуют, и сообщить на блокпосты. Пусть задержат. Только чтобы без всяких выкрутасов, спокойно.
— Понял, товарищ майор, — кивнул Беклемешев, поднимаясь.
— Кстати, Зиновий, этот наш подопечный не рассказывал ничего о базе террористов? Где-то же их должны были держать. Совещались они, план разрабатывали, в конце концов, мины со склада куда-то отвозили.
— Он говорит, что их держали на территории то ли детского сада, то ли пионерского лагеря, то ли санатория. Дороги не помнит. Говорит: возили в закрытом кузове, звуки глушили музыкой. А у него, как назло, ни слуха, ни голоса. Помнит только, что классика. Попытался насвистеть, так ты бы слышал! У наших уши повяли. А всю классику ему ставить — пять лет возиться будем. Беда, одним словом.
— Ясно. Тогда так. Отправь своих орлов обследовать трубу. Пусть поищут фугас, а если найдут, распорядись выставить вторую линию оцепления. Данные по машинам — это два. Третье — посади троих-четверых ребят, чтобы нашу террористическую команду как следует прошерстили. Общие связи, друзья, может быть, кто с кем в командировке был или учился вместе. Словом, все. Обязательно пусть проверят, бывал ли кто-нибудь из них на ограбленных складах…