Аккуратно и быстро Генерал выбрал три самых крупных камня и достал из кармана комбинезона кисет. Выбросив из него подделки, он вложил настоящие камни внутрь, затянул шнурок и вновь спрятал мешочек в карман.
Выпрямившись, Генерал огляделся. У пролома, все еще дымящегося, сочащегося бетонной крошкой, стояли Чубчик, Ватикан, Леденец, Дофин и Бегемот. Все с оружием на изготовку, напряженные сильные звери, готовые в любой момент кинуться в драку. Спецы-мастера. Профи. Лишь Бегемот… Этот даже с оружием в руках выглядит, как пьяный дворник с метлой. Ладно, бог простит.
Генерал жестом скомандовал: «Уходим».
Айсберг отбежал чуть назад и застыл у пролома. Они укладывались в отведенное время, схема работала, а значит, есть еще десять-пятнадцать секунд до появления спецгруппы.
— Дофин, Ватикан, Леденец, Чубчик, поднимайтесь и устанавливайте мины. Потом прикрывайте отход.
Четверо ухватились за тросы и быстро полезли наверх. Через три секунды они уже исчезли в проломе.
— Айсберг, — Генерал повернулся к громиле, — давай.
Тот поднял гранатомет, тщательно прицелился и нажал спуск. Округлая болванка прочертила огненную дугу и врезалась в груду металлических ящиков.
— Молодец. Наверх!
Громила забросил гранатомет за спину и быстро вскарабкался по тросу.
— Теперь я, — кивнул Генерал толстяку. — Ты — замыкающий. Пошли.
Он поднялся. Бегемот все еще барахтался внизу. Леденец, Дофин и Ватикан уже закончили свою работу и вытянули тросы. Все, кроме одного, возле которого и топтался толстяк. Ухватившись за карабин, Генерал быстро втянул последний трос в темноту.
Бегемот растерянно посмотрел наверх и спросил:
— А я?..
Генерал усмехнулся:
— Головка от…
Подняв голову, он четко различил пульсирующие красные огоньки взведенных мин. Ближайшие три кольца метротоннеля дышат на ладан, достаточно слабого взрыва, и несколько тонн грунта и бетона осыплются вниз, завалив проход.
Генерал натянул очки ночного видения. Боевики стояли у следующего троса, свисающего из квадратного провала вентиляционной отдушины. Чубчик уже забрался наверх, Леденец и Дофин тоже. Остались Айсберг, Ватикан и Белоснежка. Ватикан как раз ухватился за веревку, тоже намереваясь забраться в пролом. Они действовали строго по плану, и ни одному не пришло в голову выяснять, почему задерживается Генерал.
Ему тоже надо уходить. Мины сработают через минуту. Генерал наклонился и посмотрел на несчастного, сникшего Бегемота. Тот тоже задрал голову и воззрился на старшего молящими собачьими глазами.
— Помоги, — попросил толстяк. Он даже не крикнул, а просто сказал, как гоголевский Акакий Акакиевич: «Ну почему вы меня обижаете?»
Генерал молчал. Он не улыбался и не ронял киношных фраз. Просто стоял и смотрел. Высокий, сильный, обреченный на жизнь.
— Брось мне веревку, — совсем уже упавшим голосом произнес Бегемот. — Пожалуйста.
Генерал передернул затвор автомата. Щелчок эхом прокатился по коридору. Стреляная гильза латунной рыбкой полетела вниз, кувыркаясь в скупом электрическом свете. Бегемот проследил за ней взглядом. Намек оказался красноречивее любых слов. Генерал поднял автомат к плечу и плавно потянул спусковой крючок.
Бегемот не услышал выстрела. Он даже толком не разглядел, что произошло. Просто в тот момент, когда он произнес «Отче наш», из груди Генерала вдруг выплеснулось влажное бурое облако. Бегемот почувствовал, как на лицо ему упали горячие тяжелые капли. Он открыл глаза. В следующее мгновение Генерал пошатнулся и начал заваливаться лицом вперед. Падая, он спазматически нажал на курок. Тело перевернулось в воздухе и с отвратительным чавкающим хрустом врезалось головой в неровные осколки бетона. Череп лопнул, как арбузная корка. Бегемот скривился. Из кармана убитого выскользнул плотный мешочек и скатился по обломкам к ногам толстяка.
Наверху Белоснежка опустила снайперскую винтовку и скомандовала Айсбергу:
— За мной, быстро.
Тот растерянно крутил головой, поглядывая то на нее, то на провал, в котором только что скрылся Генерал.
— Ты… Это… — прошептал он. — Ты что?..
Гигант явно не знал, что предпринять. С одной стороны, он наблюдал убийство командира, с другой — его не особенно развитый мозг, вряд ли владевший хотя бы зачатками мыслей, только рефлексами, один из которых, превалирующий над остальными, формулировался как «приказы и действия начальства не обсуждаются», помешал ослушаться Белоснежку. Для него один командир сменил другого. Вот и все.
Девушка толкнула громилу в плечо:
— К пролому, быстро. Надо вытащить Бегемота.
— Ты че? — повторил тот растерянно.
— Быстрее. Он нас предал. Хотел убить Бегемота. Давай.
Айсберг послушно затрусил к пролому.
Мины продолжали моргать, отсчитывая смертоносный ход времени. Бегемот слышал, как в соседнем тоннеле топочут башмаки охранников, и понимал, что шансов выжить не осталось. Ни единого. В этот момент в проломе появилось лицо Белоснежки.
— Бегемот! — крикнула девушка, бросая вниз бухту троса. — Обвязывайся, живо!
— Хорошо, — пробормотал тот суетливо и принялся обвязываться веревкой. — Я только заберу. — Он наклонился и поднял с пола мешочек с камнями. — Все, можно тянуть.
В конце коридора начала открываться бронированная дверь. Надо отдать должное Айсбергу, он сориентировался быстрее, чем Белоснежка. В бою ему равных не было. Гигант резво ухватил два троса и закрепил свободные концы в защелки карабина. Стянул с плеча огнемет, загнал в ствол очередной заряд, жестами объяснил Белоснежке, что ей надо делать. Та кивнула, соглашаясь. В не слишком-то долгой жизни девушке приходилось убивать часто и много. Однако это не смогло задавить в ней чувство сострадания. Айсберг вообще не мучился дилеммами. Для него существовали цели, модели поведения, одни из которых стояли выше других. Один из основных принципов войны гласил: «Можешь спасти друга — спасай. Не можешь — умри вместе с ним». Айсберг просто выполнял задачу, именно поэтому он был более спокойным, более собранным и совершенно невозмутимым.
По его примеру Белоснежка обвязалась нейлоновым тросом, вытащила из набедренной кобуры «гюрзу», передернула затвор. Айсберг сдвинул автомат на грудь, натянул ремень огнемета, зажал его между ног.
Дверь открылась, и в коридор ворвались люди в штатском. Их было много, человек двадцать.
— На пол! — заорал один из них. — Быстро лицом вниз!
Бегемот был бы рад подчиниться, да не мог — трос оказался слишком коротким.
— Руки за голову! Повернись спиной!
Бегемот повиновался.
В это время пятью метрами выше Айсберг опускал в пролом Белоснежку. Девушка зависла в бетонном колодце над Бегемотом. Следом за ней в провал полез гигант. Он медленно и аккуратно скользил по тросу головой вниз. Одной рукой Айсберг придерживал автомат, второй — трос, стравливая постепенно, стараясь не цепляться за стены и не производить шума.